Сколько в России юристов в настоящее время

Каждый десятый – юрист

О российском юридическом образовании ходит много мифов. То ли качество его уверенно растет, то ли непрерывно снижается; то ли юристов категорически не хватает, то ли у нас страшное перепроизводство выпускников с юридическим дипломом. При этом дискуссии обычно опираются исключительно на личный опыт экспертов, иногда – на данные онлайн-сервисов по поиску и размещению вакансий. Институт проблем правоприменения обработал эмпирические данные, собранные федеральным порталом «Российское образование», о том, что происходит в этой сфере. Представленные сведения освещают конец 2012 г., но высшее образование – весьма ригидная структура и за минувшие два с половиной года серьезных изменений не произошло.

В России 947 высших образовательных учреждений, занимающихся подготовкой юристов: их готовят практически в каждом втором вузе (считая филиалы). Существуют три образовательные программы, по окончании которых выдаются дипломы с квалификацией «юрист», – «Юриспруденция», «Правоохранительная деятельность» и «Правовое обеспечение национальной безопасности». На этих программах (в рамках бакалавриата и специалитета) обучалось 643 000 студентов, т. е. каждый десятый российский студент – будущий юрист.

Однако величественные своды здания Двенадцати коллегий или шпили высотки МГУ, задумчивые профессора и тихие библиотеки, диспуты и обсуждения – т. е. все, что можно представить себе, думая об одной из классических, старых профессий, не имеет почти никакого отношения к реалиям российского юридического образования: 70% российских юристов получают заочное образование. При этом если на очное отделение конкурс составляет четыре человека на место, то на заочное – менее 1,5 человека. Около 80% студентов учатся на платной основе. Основной поставщик юристов – это региональные центры, где учится почти 70% всех юристов. Москва и Санкт-Петербург производят менее 20% юристов. Треть студентов учатся в филиалах. Из тех, кто учится в головных вузах, лишь четверть заканчивала классический (т. е. без приставки «технический», «экономический» и т. д.) университет. На долю государственных вузов приходится две трети выпуска.

Конечно, в филиале N-ского государственного машиностроительного института могут оказаться прекрасные профессора и даже заочное обучение может быть блестяще организовано. И наоборот, мощнейший столичный университет может оказаться местом, где даже студенты очного отделения проводят 4–5 лет в блаженном ничегонеделании и получают дипломы без знания предмета. Однако статистика помогает увидеть ряд социальных закономерностей.

В мировой практике есть группа специальностей, которые предполагают последующую работу, связанную с ответственностью за жизнь и здоровье людей. Заочное образование в таких сферах невозможно или почти невозможно. Это медицина, строительство, ряд инженерных отраслей. Каким бы слабым ни был вуз, в котором человек учился, предполагается, что его 5–7 лет ежедневно мучили лекциями и практикумами, благодаря которым в его сознании что-то отложилось. Обычно к этим специальностям предъявляются дополнительные требования, например диплома недостаточно для того, чтобы стать практикующим специалистом, – в России так обстоят дела с медициной. В большинстве стран в число таких специальностей входит и юриспруденция. Не без оснований предполагается, что неквалифицированный юрист не менее опасен для жизни и здоровья людей, чем малограмотный врач или неумелый строитель. В России правоведение исключено из этой группы. Сегодня оно одно из направлений массового поточного образования, весьма слабо связанного с какими-либо требованиями к качеству специалистов. Сам факт, что юридический факультет смогли открыть практически все вузы страны и что образование стало преимущественно заочным, говорит о том, что в России правоведение стало одной из форм базового бакалавриата. Это, в свою очередь, значит, что диплом юриста говорит о его держателе столь же мало, сколь диплом, скажем, менеджера.

Почему так происходит? Во-первых, в советское время юристы практически утратили профессиональную автономию и высокий профессиональный статус. Юрист, особенно работающий за пределами правоохранительных органов, рассматривался как обычный клерк, да еще и узкоспециализированный.

Во-вторых, рынок труда вынуждает обращаться за юридическими дипломами (часто в качестве второго высшего образования) людей, занимающих самые разные позиции. С каждым днем все больше и больше должностей требуют «наличия высшего юридического образования». Последняя абсурдная новация в этом направлении – требование высшего юридического образования для участковых уполномоченных полиции.

В-третьих, даже там, где формально можно работать и без юридического образования, возникает иллюзия его полезности. Практически любой чиновник, сотрудник крупной компании, директор небольшой фирмы – все они сталкиваются с постоянно и хаотично меняющимся регулированием, убийственно низким качеством правовых актов, их нечитабельностью. Многие в этой ситуации поддаются иллюзии, что юридическое образование, пусть даже и заочное, спасет им жизнь, или о том, что работник с юридическим дипломом будет лучше понимать происходящее.

Но такая ситуация в юридическом образовании, являясь следствием истории права в нашей стране и адекватной реакции вузов на запрос рынка, практически полностью убивает надежду на подготовку тех, кому предстоит работать со сферой права на высшем уровне, – будущих адвокатов, прокуроров, судей. Отдельные исключения будут, но в остальном сформированный неэффективными моделями управления спрос на псевдодипломы будет заставлять вузы готовить на заочных отделениях десятки тысяч «держателей дипломов» в год. И потом эти «держатели дипломов» будут писать нам новые и новые законы и принимать все новые и новые решения.

Авторы – научный сотрудник и ведущий научный сотрудник Института проблем правоприменения при Европейском университете в Санкт-Петербурге

Исправленная версия. Первоначальный опубликованный вариант можно посмотреть в архиве “Ведомостей” (смарт-версия)

Про российских юристов

В России 3 декабря отмечается День юриста. Хороший повод про них (про нас) поговорить.

Сколько в стране юристов?

«В России сегодня, по меньшей мере, 1,5 млн. человек имеет на руках диплом о высшем юридическом образовании. Из них профессионально востребованы примерно 52% правоведов, остальные находят себя в менеджменте, торговле и сфере услуг. Таковы данные специалистов рекрутингового портала Superjob.ru.»

Это публикует сегодня в блогах «Эхо Москвы».

А вот информация на начало 2012 года:

«В целом по России, согласно различным оценкам, 1 юрист приходится на 170-180 человек. Примерно такая же картина в Израиле. По этому показателю Россия и Израиль занимают первые места в мире. Для справки в США 1 юрист приходится на 300 человек. Разница России с Германией по данному показателю составляет 4 раза, а с Японией 40 раз. В Советском союзе только 52 вуза готовили юристов, сейчас практически каждый второй – 1 211.» Тут.

По состоянию на декабрь 2012 года была такая информация:

«Число студентов-юристов за десятилетие выросло на двадцать порядков. На весь Советский Союз было 52 юридических факультета, сегодня их от тысячи до полутора тысяч (с учетом филиалов). На них обучается более 800 тысяч человек.»

«Согласно оценкам Росстата, в настоящее время из примерно 1,5 миллионов обладателей высшего юридического образования по специальности работают не более половины. Россия оказалась в парадоксальной ситуации: при колоссальном количестве выпускников юридических вузов обнаружилась нехватка квалифицированных кадров.» Тут.

Как видно, проблемы с количеством нет, есть проблемы с качеством.

Какой статус и авторитет сегодня у юристов в России?

Естественно, сразу мы вспоминаем про Владимира Путина и Дмитрия Медведева.

На самом деле, это нормально, когда высшие должности в государстве занимают юристы.

Вот, например, информация по США:

«Из сорока трех человек, занимавших пост президента, более 60% — двадцать девять — были юристами. Схема «адвокат – сенатор – президент» в известной степени стандартна в американской политике. Принципиально нарушалась она только во времена серьезных конфликтов.» Информация отсюда.

Однако сегодня у россиян отношение к юристам, в том числе, стоящим во главе государства, мягко скажем, неоднозначное.

Действительно, какую можно дать оценку как юристам не только президенту и премьеру, но и многим членам Совета Безопасности Российской Федерации, руководителям Администрации президента, руководителям (и заместителям руководителя) всех силовых ведомств, прокуратуры? Руководителям и членам профильных комитетов по законодательству в Государственной Думе и в Совете Федерации? Как можно оценить деятельность судей Верховного Суда?

Несомненно, все они юристы. В том смысле, что имеют высшее юридическое образование, знают законы и умеют их, при желании, применять.

Но как так вышло, что при таком подкованном по юридической части руководстве страны, у нас ни в одной сфере жизни почти не осталось Права?

Конституция, чьё двадцатилетие мы будем отмечать в этом месяце, в части прав и свобод человека действует весьма условно.

Правоохранительные органы и суды живут какой-то своей жизнью, превратившись в замкнутые в себе корпорации, и от которых ждешь только неприятностей.

О каком Праве можно говорить в стране, где сотни следователей и прокуроров, под прикрытием сотен судей, по указанию с самого верха совершенно безосновательно разоряют крупнейшие компании, сажают их руководителей и сотрудников за решётку? Где выборы – это спецоперация, в которой задействованы тысячи чиновников, полицейских, следователей, прокуроров, судей с четким распределением ролей и единственной целью – лишить граждан избирательного права?

Так в чем причина?

Как представляется, одна из причин – в качестве юридического образования наших нынешних руководителей.

Если почитать их биографии, доступные на официальных сайтах, то можно заметить, что подавляющее большинство из стоящих ныне у руля государственного управления юристов получили высшее юридическое образование не просто во времена Советского Союза, но даже и до горбачёвской перестройки.

А что такое тогда было Право? – Возведённая в закон воля господствующего класса (позднее – всего народа). А на самом деле — приказ начальства. И если я начальник – я это право и творю, как хочу.

И вот сейчас они стали самыми главными начальниками в стране. Так что же может помешать реализации их представлений о целесообразности?

Да и о правах человека в том смысле, в каком мы говорим сейчас, речи тогда не было.

Кроме того, часто высшее юридическое образование, особенно руководителями правоохранительных ведомств, получено не в гражданских вузах и университетах, а в военных или связанных с государственной безопасностью учебных заведениях. Не берусь утверждать, но могу предположить, что такое юридическое образование имеет специфику, а именно: на первом плане всегда решение государственных задач, а уж потом всякие права человека.

Как нетрудно заметить, из этого ряда выбиваются такие юристы как, например, Дмитрий Медведев или председатель Высшего Арбитражного Суда Антон Иванов. Они получили образование уже в конце восьмидесятых.

Но консервативное крыло в руководстве явно превалирует.

Надо заметить, что в течение девяностых годов прошлого века и в первой половине нулевых российские юристы, не самом деле, неплохо потрудились. Был подготовлен и принят целый пакет кодексов и фундаментальных законов. Правоприменительная практика также развивалась в направлении всё большего учёта государством и обеспечения прав различных субъектов отношений.

Но с середины нулевых с Олимпа подули холодные ветры. Вертикаль власти всё больше требовала опоры на административный ресурс, а не на право. Начальство требовало решения задач всеми доступными средствами. Из органов государственной власти стали выдавливать специалистов с принципами и заменять их людьми более гибкими, более лояльными к пожеланиям начальства. Заработал отрицательный отбор. В значительной степени это касается и юристов.

Конечно, и сегодня в органах государственного управления, в спецслужбах, в правоохранительных ведомствах, в прокуратуре, особенно в среднем звене, трудится большое количество высококвалифицированных юристов, получивших современное образование, прекрасно представляющих себе, что такое Право. Но все они вынуждены действовать в узком коридоре возможностей из предложенных обстоятельств.

Также и в судах. Нормальных грамотных и порядочных судей не так уж мало. Но руководством система выстроена так, что идти наперекор – себе дороже.

Не будем здесь говорить про корпус корпоративных юристов, которые целиком заняты отстаиванием интересов бизнеса. Не будем говорить про адвокатов, также занятых, в основном, своими процессами. Но возникает вопрос, а как же наш профессорско-преподавательский состав вузов и университетов? Одна тысяча двести факультетов, говорите? Это те люди, которые готовят нашу высококвалифицированную смену, молодых юристов? Это те люди, которые по определению должны знать и понимать, что под высочайшим руководством страна двинулась вовсе не в сторону правового государства, а в прямо противоположную?

Плюс студенты. 800 тысяч.

И где общественные организации юристов? Почему мы не слышим их голос?

На самом деле, это вопросы не праздные. Что делать порядочному офицеру спецслужбы, следователю, полицейскому, прокурору, судье, если перед ним стоит непростой выбор: совершить подлость в угоду начальству или отказаться? Увольняться? Пусть в системе на одного честного человека станет меньше? А к кому обратиться за поддержкой? Кто мог бы защитить добросовестного сотрудника лучше, чем сильная профессиональная и авторитетная общественная организация? И где они?

У нас есть АЮР. Ассоциация юристов России. В 2005 году созданная путём объединения двух общественных организаций – Союза юристов России и Российского союза юристов. Под патронажем Владимира Путина. И все этажи управления которой с самого верха до низа нашпигованы представителями действующей власти. Да, она предоставляет определенные возможности для обсуждения тех или иных вопросов, предоставляет какие-то карьерные возможности для молодых юристов, но не более.

Антиправовому курсу нынешнего руководства страны она скорее не противник, а помощник. Еще и студентов-юристов обрабатывает в нужном ключе. Посмотрите на Совет молодых юристов, с их «корпусом наблюдателей «За чистые выборы» во главе с Денисом Паньшиным (теперь – член ЦИК РФ, заслужил!).

Однако я убежден, что в государственном аппарате и в судах приспособленцы всё же не займут окончательно все ключевые позиции, а напротив, специалисты с современным пониманием Права и жизненной необходимости для страны демократических Свобод и Прав человека со временем потеснят косное руководство с советским и охранительным менталитетом.

А в стране будет, наконец, создана сильная независимая общественная организация юристов. Просто нашим выдающимся юристам, коих немало, надо осознать насущную необходимость создания такой организации.

И однажды нам станет не стыдно за юридическое сообщество России.

Юрист-2020: что изменится в профессии в ближайшие пять лет

The Law Society, ассоциация солиситоров Англии и Уэльса, опубликовала доклад, посвящённый будущему юридической профессии. Так, в ближайшие пять лет всех участников юррынка ожидают глобальные перемены: исследователи объяснили, почему корпоративные юристы будут неизбежно конкурировать с консалтингом и к чему специалистам юррынка лучше готовиться уже сейчас, чтобы не “выпасть” из профессии через несколько лет.

Научить программу понимать человеческий язык договоров – именно эта простая идея стоит за старт-апом Leverton. Берлинский разработчик придумал софт, который не просто читает, но и правильно трактует запутанные правовые тексты, помогая юристам компаний находить ответы на запутанные вопросы в считанные секунды. Например, такой: кто платит, владелец или страховщик, если компания приобрела торговый центр, а через три дня в нем из-за снега обрушилась крыша? Раньше, чтобы ответить на этот вопрос, инхаус-юристу пришлось бы потратить несколько часов и перечитать сотни страниц договора. Leverton, распознающий 18 языков, справляется с этой задачей за секунды. Искусственный интеллект программы обучается с каждым новым документом, выявляет задвоения и ошибки, готовит отчёты обо всех условиях соглашения, что выводит экономию ресурсов больших массивов данных на новый уровень.

Новые технологии – один из главных факторов, меняющий профессию юриста. Но далеко не единственный из тех, что изменят юридическую профессию в ближайшие пять лет. Британские исследователи, опубликовавшие доклад “Будущее юридической профессии”, обнаружили ещё четыре драйвера, с которыми предстоит столкнуться всем, кто занят в юридической отрасли. Кризис требует от всех более качественных услуг за те же деньги. Конкуренция растёт, инхаус-юристы и консультанты задумываются, как сэкономить, не потеряв старых клиентов, и увеличить объемы на меняющемся рынке. А для этого нужно держать руку на пульсе и шире смотреть на вещи, не упуская из виду путь развития профессии, советуют эксперты. Каков бы ни был вектор развития, на него повлияют:

  • деловая среда,
  • способ приобретения юридических услуг клиентами,
  • технологические инновации,
  • приход новых участников на рынок и новые виды конкуренции,
  • политические решения, в том числе увеличивающие доступность правосудия.

Кто выиграл и кто проиграл от трансформации

Докладчики выделили главных профитирующих от этих стремительных изменений: это британский и американский бизнес, который выиграл за счёт глобализации. Однако сегодня рост на западных рынках в значительной степени создают компании из развивающихся стран, в числе которых Китай, Россия или Индия. Вслед за бизнесом придут и юристы, опасаются в Великобритании, однако быстрого поворота к национальным фирмам и оттока работы от международных компаний не ожидают. В лучшем случае влияние соседей компании почувствуют к 2022 году – и то при сохранении экспансии бизнеса, что сомнительно в нынешней экономической ситуации, а также при том, что “правовые системы расширяющих влияние стран приблизятся к западной модели”. Пока же этого не произошло, всерьёз опасаться конкуренции со стороны зарубежных компаний не стоит, уверены в Соединенном Королевстве.

Однако за его пределами иностранным компаниям приходится потесниться: “Пока некоторые рынки открываются для иностранцев, на других зарубежные фирмы сталкиваются с ростом ограничений. В ряде стран наблюдаются протекционистские тенденции и нежелание допустить распространение английского права”, – признают авторы исследования. Последнее, казалось бы, мало относится к России – здесь иностранные юристы могут представлять стороны в судах, а правовая система в последнее время приобретает всё больший британский акцент (см. “Договорное право – в российском ГК появился британский акцент”). Тем не менее, со сложностями “ильфы” (от англ. ILF – international law firm) сталкиваются. Проблем стало больше в кризисный период. Трудностей добавили санкции – при этом ряд компаний сами отказывались от клиентов из-за репутационных рисков. Сыграла свою роль в снижении прибыли “ильфов” политика импортозамещения. С падением курса рубля зарубежным компаниям, выставляющим клиентам счета в валюте, стало всё сложнее удержать позиции – их доля на рынке стала переходить к российским конкурентам.

За что будут платить клиенты

Бизнес пытается получить юруслуги лучшего качества за меньшие деньги и требует фиксированных цен и большей прозрачности ценообразования. Ситуация, при которой клиент диктует условия, сохранится, уверены британские исследователи – и речь не только о ценовой политике. Крайне важным становится умение продать услугу клиенту. Сегодняшние клиенты приходят к компаниям не теми проторенными дорожками, которыми пользовались их предшественники. Если еще совсем недавно потенциальные клиенты предпочитали погуглить необходимую информацию, касающуюся их вопроса и возможного источника помощи, то сегодня всё больше запросов компании получают благодаря Фейсбук, где заказчики и предпочитают узнавать информацию.

К 2020 году клиенты захотят получать не просто квалифицированную услугу – они будут платить за персонализированный и прозрачный сервис, готовый подстроиться под их нужды, признают авторы доклада. Акцент сместился на нужды клиента не сегодня, но через пять лет в условиях роста конкуренции, прогнозируемом на юррынке, тенденция только усилится, уверены они. Сохранить конкурентоспособность поможет только понимание клиентского запроса, предупреждают эксперты, а о том, как именно не терять связь с клиентом, многие озаботились уже сейчас. Изучить “своего” клиента помогают современные системы CRM (от англ. Customer Relationship Management – система управления взаимоотношениями с клиентами – ред.). Актуальна тенденция и в России. “Фирмы с наиболее эффективными системами CRM будут все больше уходить в отрыв от фирм, у которых таких систем нет”, – поделилась с Право.ru Светлана Зеленова, менеджер по маркетингу BGP Litigation.

Немалую роль сыграет и умение юрфирмы привлечь внимание – на фоне увеличения числа тех, кто оказывает юридические услуги; клиентам, даже достаточно знающим, всё сложнее определиться, к кому именно обратиться за помощью должного качества по подходящей цене. Без продуманной маркетинговой стратегии удержаться на плаву компаниям будет нелегко.

Big data, онлайн-правосудие и сбор данных

Технический прогресс существенно повлияет на рынок в ближайшие годы, уверены в Великобритании. Выиграют те, кто сможет себе позволить воспользоваться его плодами – остальные же рискуют остаться за бортом. В целом же охватывающая юррынок тотальная автоматизация пойдёт на пользу и компаниям, и их клиентам. Благодаря технологиям, в числе которых big data, онлайн-правосудие, а также совершенствующийся анализ законодательства или сбор данных для судебного процесса, в ближайшие пять лет увеличится доступность правосудия и сократится стоимость юруслуг, отмечают британские эксперты.

Не исключен такой сценарий и в России. Хотя к необходимости обширного применения новых технологий многие продолжают относиться скептически, работу крупной компании без современных IT-разработок представить сложно. Используются как мелкий софт для решения текущих задач офиса, так и сложные IT-системы, такие как Casebook или Casepro (см. “Роботы-правоведы: как технологии изменят работу юридических компаний”).

В России появление новых способов приобретения юридических услуг клиентами не будут определяющими в развитии профессии юриста в ближайшие пять лет, считает Андрей Сучков, исполнительный вице-президент Федеральной палаты адвокатов РФ. “Но если давать более длительный по времени прогноз, то способы приобретения юридических услуг клиентами, а также внедрение технологических инноваций при оказании юридической помощи определенно являются стратегическими факторами. Именно эти явления будут определять и новые виды конкуренции”, – уверен он.

Конкуренция растёт – инхаус-юристы против консалтинга

На рынке появятся новые игроки и новые виды конкуренции: соперничество среди ведущих компаний в течение следующих пяти лет будет только нарастать, уверены в Великобритании. Одна из наиболее выигрышных позиций при этом – работа в юрдепартаменте компании, а не в юрконсалтинге, который просел не только в России, но и в других странах.

Деньги уходят в инхаус: согласно проведенному в 2015 году в Великобритании исследованию 67 процентов юридических компаний заявили, что теряют заказы из-за того, что бизнес решает юридические вопросы самостоятельно. Ещё 24 процента опрошенных компаний видят в расширении юрдепартаментов угрозу их работе. Действительно, стремясь к экономии, бизнес всё чаще отказывается от полного пакета услуг юридических компаний, по возможности справляясь с трудностями самостоятельно, избегая аутсорса. К 2020 году тенденция усилится – всё чаще юрдепартаменты будут брать всё на себя, передавая на аутсорс только отдельные стадии работы или обращаясь за консультациями лишь в нетипичных для практики ситуациях.

Вслед за финансовыми потоками тянутся и квалифицированные специалисты. С 2000 по 2012 годы число солиситоров, занятых в юрдепартаментах, удвоилось, составив 25 600, или 18 % от их общего количества в Великобритании. Вскоре юрфирмы столкнутся с конкуренцией со стороны целых команд из юрдепартаментов, уверены британские эксперты. Особенно это коснется таких областей права, как интеллектуальная собственность, коммерческое и корпоративное право, трудовое право и коммерческая недвижимость. Смогут юрдепартаменты и приносить прибыль компании – британское законодательство позволяет командам инхаусов зарабатывать самостоятельно, оказывая услуги сторонним клиентам.

В России до сих пор происходило “усыхание” рынка юрконсалтинга – по оценкам экспертов деньги, как и в Великобритании, перемещались в “инхаус”. “Инхаус”, как сектор российского юридического рынка, достаточно многочисленный и весьма сильный на настоящий момент, подтверждает Андрей Сучков. Но дальнейшее его расширение в ближайшее время вряд ли стоит ожидать в силу указанных выше экономических факторов, полагает он: скорее, наоборот, есть опасения, что режим экономии и кадрового сокращения предприятий вполне может коснуться и юридических департаментов.

Не стоит недооценивать соперников

Тем, кто хочет выстоять в предстоящей конкурентной борьбе, не стоит недооценивать и других игроков. Самые значимые из них, по версии авторов исследования о будущем юррынка, – компании, специализирующиеся на Legal IT и активно применяющие технологии в собственных юрфирмах, и компании так называемой “большой четверки”. Можно предположить, что традиционные лидеры в области аудита начнут экспансию на юррынок, полагают авторы британского исследования. Версия имеет под собой основания. Так, в 2013 году Ernst & Young через фирму EY Law, работающую в области права, наняла 250 юристов – общее число специалистов составило 1100. В том ж году фирма начала предоставлять юруслуги в 29 странах мира, в числе которых Австралия, Китай, Япония, Мексика и т. д. Компании работают в области коммерческого, трудового права и занимаются транзакциями с фокусом на финансовых услугах и банковской практике. Deloitte Legal в 2013 году запустила юрфирму в Шанхае. PricewaterhouseCoopers и KPMG уже оказывают юруслуги в рамках альтернативных бизнес-структур в Великобритании.

Отнимают клиентов у “традиционных” юрфирм и нишевые специалисты. Семейная практика Cordell & Cordell насчитывает более 100 офисов в США и с появлением офиса в Лондоне рассчитывает захватить и британский рынок. “Юрист, которому может доверять мужчина”, гласит слоган фирмы – юристы компании не первый год отстаивают права отцов и интересы бывших супругов при разводе. Подобных глубоко- и узкоспециализированных нишевых компаний становится всё больше, признают эксперты, и сегодня они составляют серьёзную конкуренцию крупным компаниями, отнимая у них работу – особенно с учётом стремления бизнеса сэкономить на юруслугах и не переплачивать за бренд. Число нишевых компаний продолжит расти, прогнозируют британские специалисты.

В России также все чаще можно наблюдать на рынке игроков, которые специализируются исключительно в тех или иных областях экономики и права и выигрывают в связи с этим право быть выбранными клиентом соответствующей отрасли, говорит Галина Павлова, управляющий партнер АК “Павлова и партнеры”. Есть и тенденция “дробления” юрфирм, добавляет Павлова: “В последнее время мы наблюдаем некий “парад” выхода партнеров и юристов из одних компаний и создание других. Это – нормальное явление роста, которое действительно свидетельствует о развитии”. В России узкоспециализированные небольшие компании стали появляться в последние годы. Возросло количество так называемых юрфирм-бутиков, образуемых, как правило, бывшими выходцами из зарубежных юрфирм. Среди них – KK&P, занимающаяся судебной работой, Antitrust Advisory, специализирующаяся на антимонопольном праве, VB&P, занятая делами, связанными с недвижимостью. Цены ниже, чем у “ильфов”, на фоне узкой специализации и при высоком качестве услуг позволили им уверенно отвоевать свою долю на высококонкурентном рынке.

Нишевые фирмы, занимающиеся практикой только в одной или нескольких определенных областях права, продолжат развиваться, полагает Александр Ванеев, партнер BGP Litigation: “Именно такие команды будут притягивать к себе наиболее сложные и интересные проекты”.

К 2020 году возрастет и число частнопрактикующих специалистов, которых будут нанимать как инхаусы, так и граждане. Конкурентоспособность нишевых компаний и частных практик поддерживается растущим стремлением бизнеса к диверсификации при привлечении сторонних юрконсультантов – компании всё чаще выбирают разные юрфирмы для решения определенных задач или прибегая к помощи извне лишь на отдельных стадиях работы, большую часть которой берут на себя юрдепартаменты. Об аналогичном тренде говорят и в России – на фоне кризиса появились высококвалифицированные юристы-фрилансеры, услуги которых востребованы стремящимися к качеству и экономии клиентами.

Юррынок как продукт политической воли

Британские аналитики ждут позитивных решений от политиков – политическая воля необходима, чтобы увеличить доступность правосудия, обеспечив к нему доступ тех, кто не может позволить себе нанять хорошего юриста.

В России к тому, как власти влияют на юротрасль, относятся двояко. С одной стороны, благодаря законодателям – в том числе из-за политики деофшоризации – растёт число сделок, совершаемых в российском праве. С другой – постоянные изменения законодательства рождают среди юристов скепсис. “Законодатель почему-то вместо того, чтобы осуществлять аутентичный надзор над исполнением действующего законодательства, беспрерывно плодит все новые и новые законы”, – сожалеет Андрей Яковлев, управляющий партнёр юридической группы “Яковлев и партнеры”. Его коллеги из других российских фирм согласны – оптимальным вариантом действий со стороны властей был бы контроль за соблюдением действующего законодательства.

Но так или иначе законодатели уже в ближайшее время изменят юррынок – главным образом через введение адвокатской монополии на представительство в суде. “Самым значимым и можно сказать “рынкообразующим” в ближайшие пять лет будет фактор изменения законодательства. Именно на 2016-1017 годы госпрограммой “Юстиция” намечена практическая реализация реформы рынка профессиональной юридической помощи, которая во многом этот рынок поменяет”, – говорит Андрей Сучков. Согласно поправкам в госпрограмму “Юстиция”, значительная часть которой посвящена реформе и регулированию рынка юруслуг, законопроект об адвокатской монополии должен быть подготовлен к 31 декабря 2017 года.

Впрочем, оценки возможных перемен неоднозначны – пока одни говорят, что реформа “объединит профессию” и повысит качество юруслуг, другие критикуют непрозрачность процесса обсуждения и сомневаются в том, что Концепцию реформы рынка юридических услуг, работу над которой Минюст завершил в декабре 2015 года, удастся реализовать на практике. “Адвокатская монополия – в целом правильный шаг, но это шаг из серии сделать хоть что-то, раз за рубежом также. Сомневаюсь, что органы сообщества смогут как-либо серьезно повысить или проконтролировать качество оказываемых услуг. Однако нужно отдать должное консолидированности сообщества, которую оно проявляло в ряде случаев. Хотя бы поэтому институт российской адвокатуры заслуживает уважения”, – замечает Ванеев.

Россияне могут рассчитывать и на то, что юридическая помощь станет доступнее, уверен исполнительный директор ФПА. Роста цен на юридические услуги, в том числе и в связи с реформированием рынка юридической помощи, ожидать не стоит, полагает он, скорее наоборот – снижение платежеспособного спроса на юридические услуги может сформировать противоположную тенденцию. Кроме того, прошло пять лет с момента введения системы бесплатной юридической помощи для населения в соответствии с ФЗ-324, напоминает он: “Это достаточный срок для подведения итогов этапа внедрения этой системы, анализа ошибок и недоработок. А их очень много, в том числе и для вывода о крайне малой эффективности ее состояния на настоящий момент. Надеюсь, что будут сделаны верные выводы и приняты нужные решения, чтобы в ближайшие год-два система бесплатной юридической помощи населению получила “второе дыхание” и начала работать эффективно и в полную силу”.

Перемены, которых не будет

В целом же российские юристы, в отличие от своих британских коллег, полагают, что кардинальных перемен в юридической профессии в ближайшие пять лет ожидать не стоит. В подтверждение тому достаточно сделать ретроспективный взгляд той же временной дистанции на профессию юриста: по сравнению с 2011 годом в этой сфере мало что поменялось, говорит Андрей Сучков. “Всё-таки эта отрасль очень консервативна и стремится сохранять устоявшиеся порядки всеми силами”, – подтверждает Александр Ванеев. Из явных тенденций он выделяет появление новых молодых агрессивных команд, которые будут перенимать и развивать опыт старших коллег. “Сохранится условное деление на юристов, которые занимаются собственно практикой и являются действительно экспертами, и теми юристами, кто в основном занят развитием бизнеса и имеют весьма поверхностные, обрывочные знания, но рекламируют себя при каждом удобном случае”, – прогнозирует Александр Ванеев.

Основным же фактором ближайшей пятилетки, который сохранит влияние на развитие юридической профессии, останется экономический кризис. “Если в обозреваемом нами периоде начнется выход из него (даже не завершение этого выхода), это уже будет очень хорошо, – замечает Андрей Сучков. – Менее оптимистичный сценарий – привыкание к существованию в этой ситуации в ближайшие пять лет. В любом из вариантов кризисные явления определенно негативно влияют на экономическое деловое окружение и, как следствие, на развитие юридической профессии”.

Численность российских юристов обрадовала премьера // Правоведы дебютировали на новой сцене Мариинского театра

Пленарное заседание III Петербургского юридического форума прошло на новой сцене Мариинского театра, открытой две недели назад. Оно было посвящено конкуренции юрисдикций — проблеме, которая активно обсуждалась на прошлом форуме (см. на Закон.ру здесь). Видимо, поэтому министр юстиции Александр Коновалов, открывая заседание, призвал считать предшествующие форумы увертюрой к «основной партии» и пожелал юристам творческих успехов. А премьер-министр Дмитрий Медведев обрадовался тому, что в России юристов меньше 1,3 млн — такое количество юристов оказалось в Индии, неожиданно обогнавшей США (менее 900 тыс.) и вышедшей в мировые лидеры.

Дмитрий Медведев в своем докладе отметил противоборство двух тенденций — глобализации проблем и повторной национализации правовых систем, в том числе в европейских странах. Виной тому стремление «поддержать национальный бизнес». «Право становится конкурентным преимуществом при возвращении бизнеса в родную юрисдикцию», — заявил премьер. При этом он считает, что ни одна из тенденций не сможет одержать полной победы.

Дмитрий Медведев упомянул ряд мер, призванных повысить привлекательность российского права. Среди них — реализация недавно утвержденной дорожной карты по улучшению регистрации юридических лиц (см. на Закон.ру здесь). Уже подготовлен законопроект на ее основе. Другие меры — это развитие альтернативных способов рассмотрения споров и повышение открытости судебной власти.

Также в России готовится законопроект об иммунитете государств. По словам Дмитрия Медведева, он урегулирует правила обращения взыскания на имущество иностранного государства на территории России. При этом премьер сослался на то, что некоторые страны «подвергают дискриминации» российские компании и в связи с этим используют судебную систему для давления на Россию.

Правительство будет принимать меры для того, чтобы российские инвесторы имели равный статус с иностранными. Нынешнее регулирование, дающее иностранным инвесторам преференции, Дмитрий Медведев считает неверным. В результате «процветают офшорные схемы, создается видимость иностранного происхождения капитала и предпринимаются попытки избежать юрисдикции своего государства». По мнению премьер-министра, это, напротив, препятствует инвестициям.

О конкуренции, но уже между предпринимателями, говорил также министр юстиции Казахстана Берик Имашев. Он призвал принять единый закон о защите конкуренции в рамках ЕврАзЭс. Нынешний модельный закон направлен на сближение национальных систем в этом отношении. Берик Имашев упомянул, что могут быть использованы и иные способы установления единых норм, например унификация.

Представители Западной Европы вместо «конкуренции» предпочитали говорить о «кооперации».

Примером кооперации между Нидерландами и Россией является совместная работа над проектом российского Гражданского кодекса, считает министр юстиции и безопасности Голландии Иво Опстелтен. По его словам, несмотря на социальные и культурные различия, у России и Европы есть общие интересы, которые должны стать основой взаимодействия и конструктивной критики.

Председатель Международного суда ООН Питер Томка считает, что сотрудничеству между государствами должно способствовать международное право. А декан юридического факультета Оксфордского университета Тимоти Эндикот видит возможности для взаимодействия в том, что страны могут учиться друг у друга, принимая во внимание как успехи, так и ошибки.

Среди недостатков англосаксонского права Тимоти Эндикот назвал появление «высокомерия» у юристов. Они хорошо знают, как обосновать даже заведомо неверную позицию и берут «высокие гонорары за то, чтобы предъявить требования, которые не должны предъявляться, или защищаться от требований, против которых возражать не стоит». По его словам, «верховенство права не во всех отношениях полезно». Хороший защитник может воспрепятствовать установлению справедливости. «Однако для нас лучше, чтобы у всех преступников были хорошие защитники».

Президент Международной ассоциации юристов Майкл Рейнольдс отметил, что юридический бизнес сейчас успешно развивается в странах БРИКС, включая Россию. В России много молодых юристов: около 20 тыс. не достигли возраста 40 лет. При этом, по данным ассоциации, мировым лидером по числу юристов оказалась Индия — 1,3 млн. На втором месте США — 860 тыс., на третьем — Бразилия (700 тыс.). Далее идут Мексика (500 тыс.), Китай и Россия (общих данных по ним докладчик не привел).

Дмитрий Медведев, подводя итоги, отметил, что число юристов в России постоянно растет: в одном только Петербурге насчитывается уже 50 юридических вузов и факультетов. Внимание премьер предложил сосредоточить на качестве образования.

Материал подготовлен в соавторстве с Ольгой Плешановой.

Адвокатов в России оказалось в три раза меньше по сравнению с Европой

Больше всех прокуроров

В России на каждые 100 тыс. населения приходится 25 служащих органов прокуратуры, и это наивысший показатель среди стран Совета Европы (СЕ). Об этом говорится в седьмом регулярном обз​оре Европейской комиссии по эффективности правосудия. В среднем по Европе на каждые 100 тыс. населения приходится 12 прокуроров — таким образом, российский показатель превышает средний более чем в два раза.

В докладе суммированы данные 2016 года по 45 странам — членам Совета Европы. Всего в СЕ 47 государств (в отчет не попали Лихтенштейн и Сан-Марино). В отчете также приводятся данные, относящиеся к странам, которые не входят в СЕ, — Израилю и Марокко. Но средние и медианные значения рассчитаны без их учета: только для стран — членов СЕ, сказано в докладе.

Функции российской прокуратуры сильно отличаются от большинства европейских, отметила в разговоре с РБК руководитель исследовательских программ фонда «Общественный вердикт» Асмик Новикова. Основная функция прокуратуры в России — надзор, который распространяется на все общественные институты; в уголовном процессе прокуроры только утверждают обвинительное заключение и представляют гособвинение в суде. В иностранных же правовых системах прокуроры чаще всего непосредственно расследуют уголовные дела.

По примерным оценкам в контрольно-надзорной деятельности, не связанной с уголовным преследованием, занято около 50% всех служащих органов прокуратуры, сказал РБК директор по исследованиям Института проблем правоприменения (ИПП) при Европейском университете в Санкт-Петербурге Кирилл Титаев. Поэтому логично, что в России вдвое больше прокуроров, чем в странах, где прокуратура лишь координирует работу органов предварительного расследования и представляет уголовные дела в суде, указал специалист.

Втрое меньше адвокатов

Судей на душу населения в России несколько меньше, чем в целом среди всех государств — членов СЕ: 18 на 100 тыс., тогда как в Европе — 21 на 100 тыс. При этом в России приходится 49,4 адвоката на каждые 100 тыс. человек; и это трехкратно меньше, чем в среднем по европейским странам (162 адвоката), говорится в отчете. Больше всего адвокатов на Кипре — 425 на 100 тыс. (по этому показателю его опережает не входящий в СЕ Израиль — 737,9 на 100 тыс.), а меньше всех — в Азербайджане (всего девять на 100 тыс.).

Небольшое по сравнению с европейскими странами количество адвокатов связано с периферийным положением адвокатуры и отсутствием состязательности правосудия, считает Новикова. «У нас основную работу по расследованию уголовных дел ведет следствие. Адвокат де-факто более или менее может работать только на судебной стадии. Только перед судом адвокат получает доступ к материалам дела, на этапе расследования доступ защиты к ним по разным причинам затруднен», — объясняет руководитель исследовательских программ «Общественного вердикта». Слабая позиция адвокатуры привела к тому, что в советские времена эту профессию выбирало небольшое количество юристов; сейчас же этот институт только развивается, поясняет Новикова.

В значительной части европейских стран действует так называемая адвокатская монополия. Это значит, что любое представительство в суде может осуществлять только юрист со статусом адвоката, объяснил Титаев. В России же адвокатская монополия распространяется только на уголовный процесс, в остальных делах представлять интересы сторон может практически любой человек. «Стимулы для вхождения в адвокатуру у нас гораздо слабее: можно заниматься по сути адвокатской работой, не становясь адвокатом», — сказал директор по исследованиям ИПП.

Траты на правосудие

Судебная система России обходится в €24,2 в год на каждого гражданина, следует из доклада. Европейские страны тратят в среднем €64 на одного жителя. При этом с 2014 по 2016 год в рублях траты на правосудие возросли на 12%, но из-за обвала рубля в евро бюджет сократился на 23,6%, подсчитали в СЕ. Максимальные расходы на правосудие в пересчете на душу населения в Швейцарии (€214,8), а минимальные — в Азербайджане (€7,8).

В странах Восточной Европы, в том числе в России, в отличие от государств СЕ в целом наибольшая часть расходов — около 30% — приходится на содержание не судов, а прокуратуры. В странах Северной Европы авторы доклада обнаружили тенденцию к увеличению господдержки юридической помощи (на нее расходуется 30%).​​

Лишь 12% российского бюджета на правосудие покрывается пошлинами и сборами, следует из доклада. В Германии, Ирландии, Исландии, а также на Мальте, в Турции и на Украине сборы компенсируют до 40% бюджетных трат на судебную систему.

Лишь в половине стран — членов СЕ есть институт суда присяжных, говорится в докладе. В целом по Европе отмечается тенденция к уменьшению числа судов и их укрупнению.

Примут зачет

Возглавляемый вами центр недавно получил полномочия для участия в качестве экспертной организации при проведении государственной аккредитационной экспертизы юридических вузов. Значит ли, что экспертиза АЮР перестает быть общественной и получает государственный статус?

Жунус Джакупов: В соответствии с Законом об образовании предусмотрено три вида аккредитации: государственная, профессионально-общественная и общественная. Теперь наши эксперты, сдавшие квалификационный экзамен и прошедшие отбор, будут привлекаться Рособрнадзором к участию в проведении экспертиз в рамках государственной аккредитации. При этом Экспертный центр продолжит работу для Ассоциации в рамках профессионально-общественной аккредитации.

Какую силу получат заключения Экспертного центра?

Жунус Джакупов: Свидетельства АЮР, выдаваемые образовательным организациям Комиссией Ассоциации юристов России по юридическому образованию по итогам прохождения ими профессионально-общественной аккредитации, останутся самостоятельными. Напомню, что эта деятельность ведется Ассоциацией юристов России в соответствии с Указом Президента Российской Федерации от 26 мая 2009 года № 599 “О мерах по совершенствованию высшего юридического образования в Российской Федерации”.

При письменном обращении Рособрнадзора мы привлекаем экспертную группу, после чего направляем их в проверяемый вуз. По результатам аккредитационного обследования эксперты представляют свои заключения непосредственно руководителю экспертной группы Рособрнадзора, а уже он формирует итоговый отчет. Экспертный центр и ассоциация не готовят своего отдельного заключения в рамках данной процедуры.

Кто будет проводить государственную экспертизу?

Жунус Джакупов: Для получения статуса экспертной организации нами была проведена работа по формированию локальных нормативных актов, а также установлению требований по приему у кандидатов в эксперты квалификационного экзамена. Первые 38 экспертов, успешно сдавшие экзамен, включены в реестр Экспертного центра, который размещен на официальном сайте Рособрнадзора. Данный реестр будет постоянно пополняться. Всего у нас более 300 готовых экспертов, являющихся авторитетными и опытными преподавателями.

Как будут проходить экспертизы?

Жунус Джакупов: Все экспертизы будут проводиться согласно нормативно-правовым актам Рособрнадзора, регулирующим процедуру проведения государственной аккредитации. В сентябре текущего года эксперты Экспертного центра уже приняли участие в проведении государственной аккредитации Башкирского государственного университета и четырех его филиалов, а также Российского университета дружбы народов и его филиала в Сочи.

Как в целом оцениваете уровень высшего юридического образования?

Жунус Джакупов: Качество юридического образования является одним из основных проектов Ассоциации юристов России. На протяжении более 10 лет ассоциация, сначала посредством проведения общественной аккредитации образовательных организаций, а затем и профессионально-общественной аккредитации образовательных программ, постепенно внедряла свои повышенные стандарты и требования. Эта работа ведется под руководством сопредседателя ассоциации Сергея Степашина. Сейчас качество юридического образования повышается, появляется много интересных образовательных программ, включается большее количество практических кейсов и задач, работают программы сетевого взаимодействия и двойных дипломов, образовательный процесс постепенно встраивается в систему реализации национальных проектов и стратегических интересов Российской Федерации. Теперь вузы готовят не только теоретиков, которых надо адаптировать к жизненным реалиям, а в первую очередь специалистов-практиков. Это стало возможно благодаря целенаправленной работе всего юридического профессионального сообщества и его включенности в систему подготовки национальных юридических кадров.

Сколько юристов ежегодно выпускают вузы?

Жунус Джакупов: Согласно последним официальным данным в России 699 высших образовательных организаций, которые занимаются подготовкой юристов. Ежегодно российские вузы выпускают около 150 тысяч юристов.

Сколько выпускников юридических вузов остаются работать в профессии?

Жунус Джакупов: Как показывает практика, запросы выпускников не всегда совпадают с запросами работодателей. Мониторинг трудоустройства выпускников проводимый Минобрнауки показал, что почти 40 процентов юристов не находят себя на рынке труда в первый год после выпуска.

Нужно отметить, что в настоящее время выпускники магистратуры имеют больший процент трудоустройства и уровень заработной платы, чем выпускники бакалавриата и специалитета.

Что делается для повышения качества юридического образования? Как аккредитация позволит повысить качество образования?

Жунус Джакупов: В соответствии с указом Президента N 599 “О мерах по реализации государственной политики в области образования и науки” повышение качества юридического образования осуществляется путем мониторинга деятельности образовательных учреждений, оценке их материально-технической базы и формированию практических навыков у студентов. О результатах своей работы ассоциация ежегодно представляет подробную информацию в Рособрнадзор, Минобрнауки и председателю правительства России, председателю попечительного совета АЮР, Дмитрию Медведеву.

Аккредитационная экспертиза помогает не только выявить несоответствия стандартам, но и дать рекомендации по совершенствованию образовательных программ в соотношении с реальными запросами рынка труда. В этих целях Научно-методическим советом Экспертного центра подготовлены фонды оценочных средств в форме тестов и правовых казусов. Эти средства позволяют повышать уровень профессионального мастерства экспертов в рамках обучающих семинаров.

Какие есть предложения по улучшению качества юридического образования?

Жунус Джакупов: В качестве предложений надо отметить необходимость повышения статуса профессионально-общественной аккредитации, увеличения количества площадок, объединяющих образовательные организации и профессиональное сообщество, также разрабатывать проекты и программы, нацеленные на обучение юристов, на примере юридических клиник при вузах, ориентированных на запросы работодателей. Нам необходимо выстраивать комплексное и всесторонне взаимодействие всех субъектов образовательной сферы.

*Это расширенная версия текста, опубликованного в номере “РГ”

Ссылка на основную публикацию