В 2021 году России грозит финансовый кризис: мнение экспертов

России уже в 2021 году грозит тяжелый финансовый кризис

России уже в 2021 году грозит тяжелый финансовый кризис из-за закредитованности населения и проблем в экономке.

Об этом напрямую заявил глава МЭР Максим Орешкин, который отметил, что вместо рывка уже в 2021 году Россию ждет “взрыв”. По этому поводу экономический обозреватель Юрий Пронько высказался в том ключе, что «ситуация крайне серьезная, а если чиновники и дальше будут заниматься имитацией работы, то мы не дотянем до 2022 года”.

Это мнение разделяет достаточно большое количество экспертов. В прогнозе Орешкина говорится, что власти уже сейчас надо думать, что делать , если банки в России перестанут выдавать новые кредиты из-за роста просрочек по займам. Орешкин отметил, что экономика “в любом случае взорвется” в 2021 году, мы до 2022 года уже не дотянем”.

Пронько в этой связи отметил, что на руководителе МЭР лежит персональная ответственность, так как собственное перерабатывающее производство едва теплится, население беднеет, бизнес сворачивается, а в плюсе остаются только те, кто гонит сырье за пределы России или вгоняет народ в долги внутри страны.

На самом деле, стоит отметить, что тот же Орешкин, говоря о грядущем для экономики страны кризисе, уже не раз призывал ЦБ ограничить потребкредитование в России. С ним категорически не согласна редседатель Центробанка Эльвира Набиуллина, несмотря на то, что регулятор, безусловно, в курсе растущей доли кредитов на рефинансирование ранее взятых займов.

Стоит напомнить, что государство действительно помогает в сложные моменты совсем не собственным гражданам. Банки получают в кризисы триллионы рублей только для того, чтобы они могли проводить платежи.

По сути, банкиры в ситуации продолжающегося шестой год подряд падения реальных располагаемых доходов у населения не просто на нем наживаются, но и гарантированно знают, что если граждане не смогут платить по долгам, то власть их поддержит.

При этом делаться все будет за счет российских налогоплательщиков, которые в очередной раз вывернут свои карманы и оплатят банкет. Сегодня регулятор делает попытки охладить рост потребкредитования: повышает надбавки к коэффициентам риска в зависимости от стоимости кредита.

Толку от этих манипуляций немного, так как население только в июне этого года нарастило долги еще на 228 млрд руб. По словам Пронько, именно жадные банкиры окончательно добьют российскую экономику.

Что характерно, именно тем чиновникам, которые все последние годы бегали из ЦБ в Минфин, из Минфина в Минэкономразвития и обратно, предложено совершить рывок, войти в ТОП-5 экономик мира, отметил Пронько. Но если они и дальше будем заниматься имитацией и самообманом, дело закончится весьма плачевно, резюмировал он.

Кризис может накрыть Россию именно в результате закредитованности, подтвердил мнение Орешкина главный редактор НГ Константин Ремчуков. «Он показывает суммы, на которые увеличивается эта закредитованность – триллион 800, по-моему, называл. Потом, какую долю бюджета семьи люди вынуждены тратить на это. Что делать, если у нас. есть ли у нас план «Б», что мы будем делать с тем, когда они не смогут платить и как цепочка начнет раскручиваться? Очень правильные вопросы”, – отметил он.

Вопрос распеределения бюджетных денег стоит сейчас острее обычного. Та же Дума вскоре будет рассматривать вопрос о выделении денег из Резервного фонда под нацпроекты. Ремчуков пояснил, что против выступили бюджетный комитет Думы и Счетная палата, так как ЦБ не согласен на такое решение, «потому что они видят, что это не обеспеченные решения. Поэтому обостряются возможности. А почему обостряется? С моей точки зрения, ситуация и диспут между руководителями финансово-экономического блока обостряются, потому что на глазах происходит нарастание их личной гражданской ответственности за принимаемые решения”, – подытожил Ремчуков.

Встройте “Политонлайн” в свой информационный поток, если хотите получать оперативные комментарии и новости:

Добавьте Политонлайн в свои источники в Яндекс.Новости или News.Google

Также будем рады вам в наших сообществах во ВКонтакте, Фейсбуке, Твиттере, Одноклассниках.

Кому эпидемия пошла на пользу: Провал экономики спишут на коронавирус

Минэкономразвития улучшило прогноз по ВВП на 2020-й, но вряд ли собирается его выполнять

Минэкономразвития подготовило и разослало на согласование уточненный прогноз социально-экономического развития РФ на 2020−2024 годы, в котором улучшены основные макроэкономические показатели. Как сообщил «Интерфакс», в распоряжении которого оказался документ, в нем учли итоги 2019 года и поручения президента Федеральному собранию. До 11 февраля Минфин должен будет представить в правительство уточненный бюджет на трехлетку с учетом нового прогноза.

Прежде всего, в базовом сценарии обновленного прогноза рост ВВП должен составить 1,9% вместо 1,7%.

«Ожидаемый темп роста ВВП на 2020 год был повышен по сравнению с базовым вариантом сентябрьского прогноза с учетом оценки эффекта мер, содержащихся в послании президента РФ Федеральному собранию», — цитирует источник прогноз Минэкономразвития.

Прогноз по росту ВВП на 2021−2024 годы остался прежним — 3,1% в 2021 году, 3,2% в 2022 году, 3,3% в 2023—2024 годах.

Повышены также ожидания по росту реальных доходов населения — с 1,5% до 1,9%. Прогноз роста оборота розничной торговли на 2020 год увеличен сразу в два раза — до 1,3% с 0,6%. Это произошло на фоне повышения министерством своего же прогноза по росту потребительских кредитов в 2020 году с 4% до 10% в предыдущей сентябрьской версии. При этом предыдущее правительство высказывалось против роста необеспеченного потребительского кредитования и активно выступало за его сокращение.

Улучшение прогнозной динамики потребительской активности связано с дополнительными мерами социальной поддержки, озвученной президентом в Федеральном послании.

Впрочем, несмотря на довольно оптимистичный прогноз, похоже, что министерство оставляет для себя лазейку на случай его невыполнения. Так, основным риском для прогноза социально-экономического развития названо ухудшение ситуации из-за нового коронавируса.

«Ключевым риском текущего прогноза является возможность ухудшения ситуации в мировой экономике, в том числе в краткосрочной перспективе в связи с ухудшением эпидемиологической обстановки и связанным с ним снижением темпов роста экономики Китая и негативной реакцией финансовых рынков», — говорится в документе.

Не исключено, что в случае провала в экономическом плане, все можно будет списать на коронавирус, замедление глобальной экономики, падение цен на сырье (а нефть уже упала до 56 долл. за барр. Brent). Причем, как считает глава «Союза предпринимателей и арендаторов России» Андрей Бунич, воспользоваться таким оправданием могут не только российские власти, но и другие государства и международные организации.

Не случайно аналитики рейтингового агенства Moody’s уже назвали коронавирус черным лебедем этого года, а китайские власти, напротив, сочли чрезмерными ограничения, которые некоторые страны, особенно США, ввели из-за вспышки вируса.

— Нет сомнений, что наши власти будут использовать коронавирус по максимуму, — считает Андрей Бунич. — Нам в любом случае скажут, что возникли трудности в связи с замедлением мировой экономики. Ссылки на эпидемию будут очень активными, поскольку это просто подарок судьбы. Обещали ускорение роста, а теперь есть повод все эти обещания обнулить, и жаловаться не на кого. Все сошлось.

Причем это касается не только России. Коронавирус очень удачно появился в нужное время и стал спасением для экономических властей многих стран. Мировая экономика и без всякого коронавируса должна была уйти в рецессию и по всем показателям уже уходила в нее. Даже директор обычно оптимистичного МВФ говорила о том, что мировой экономике угрожает депрессия.

А теперь стагнацию можно списать на коронавирус, объяснить им неэффективность денежно-кредитной политики центробанков по всему миру, которые с 2008 года бесконтрольно накачивали рынки деньгами. Это и надутые кредитные пузыри, и огромные долги, которые были навешаны на государства мира, и отсутствие реального экономического роста. Все это нужно было как-то объяснять, и сейчас в связи с коронавирусом объяснить все это будет легче.

«СП»: — То есть эпидемией объяснят будущую глобальную рецессию?

— Не хочу сказать, что кто-то специально вызвал эту эпидемию. Просто все ждали какого-то повода, чтобы свалить на него весь накопившийся негатив, и таким поводом стал удачно подвернувшийся коронавирус. Хотя я считаю, что экономика и так бы упала.

Тот же Дональд Трамп просто изнасиловал рынки, чтобы поддерживать чудовищно высокие показатели американских индексов, которые явно не соответствуют реальности. Они сохраняют ликвидность за счет накачки деньгами, и будут поддерживать такую ситуацию до выборов.

Большая накачка происходила и в Китае, да и Европа с Японией мало отстают от них. Если бы не эпидемия, пришлось бы признаваться, что все, что делали с 2008 года, было неэффективно и постепенно ведет мировую экономику в безвыходную ситуацию. Даже не к циклическому кризису, когда все падает, а потом снова восстанавливается, а к гораздо более серьезному положению. Такая стагнация может привести к длительным низким темпам роста мировой экономики, чего еще никогда не было. Раньше развитые страны росли низкими темпами, а развивающиеся — высокими. Теперь же, возможно, медленно расти будут все.

Тяжелое состояние мировой экономики, вызванное безответственной политикой последнего десятилетия, удачно легло в основание паники, которая возникла в связи с коронавирусом.

«СП»: — А сама эпидемия представляет угрозу для мировой и российской экономики?

— Конечно, если пандемия действительно серьезная, она нанесет урон мировой экономике. Тем более что она касается Китая. Она вызывает ограничения передвижения людей и поставок товаров. Это затрагивает и тормозит всю мировую экономику, так как Китай является осевой конструкцией.

Но я уверен, что экономика и так была не здорова. Падение началось бы все равно, но сейчас в массовом сознании будет считаться, что все произошло исключительно из-за вируса. Хотя главным вирусом являются центральные банки и международные организации, которые проводили такую денежно-кредитную политику с 2008 года. Коронавирус добавляет проблем, но не является первопричиной.

«СП»: — Реально ли в этом году России выйти на темпы роста в 1,9% ВВП с учетом всех обстоятельств?

— Даже в спокойной ситуации это кажется малореальной цифрой. Не видно, за счет чего может быть достигнут такой рост. Последние несколько лет темпы действительно были несколько лучше, чем ожидалось. Но это происходило исключительно из-за хорошей конъюнктуры на сырьевых рынках. Она была лучше, чем предполагалась, поэтому и темпы роста получились повыше.

Сейчас этот фактор отыгран. Сырьевая конъюнктура в этом году вряд ли будет лучше, чем предполагается. Скорее, если мировая экономика уже сейчас начнет замедляться, она будет хуже прогнозов. Поддержать цены на нефть будет очень сложно. Сейчас с рынка выкинуты и Иран, и Венесуэла, поставки из Ливии и Ирака ограничены, и, тем не менее, цены никак не реагируют на это. Все равно они идут к снижению, несмотря на сокращение предложения. Значит, даже соглашение ОПЕК+ не позволит повысить цены.

Значит, конъюнктура будет ухудшаться, и это не даст России ускорить рост экономики. Нельзя забывать и об эффекте базы. За прошедшие годы результат был не минусовой, поэтому получить в этом году 1,9% почти невозможно. Но теперь есть причина, которой можно объяснить невыполнение показателей. Если рост составит всего 1%, можно будет сказать, что всему виной коронавирус.

«СП»: — Но ведь экономика зависит не только от внешней конъюнктуры, как насчет мер по ускорению экономического роста внутри страны?

— Нужно учитывать и политический фактор. У нас начала активно меняться политическая картина, сменился Кабинет министров. Пока новое правительство начнет работать, пока оно выстроит свой курс, пройдет время. Сейчас обстановка не способствует кардинальным реформам. Предполагать, что именно в этом году будут сделаны принципиальные изменения в экономике, которые кроме сырьевой ренты смогут повысить доходы и обеспечить рост, нет оснований.

Скорее всего, сохранится инерция. Темпы роста действительно могли бы быть увеличены внутренними методами. Но вряд ли это возможно в нынешней политической ситуации, по крайней мере, не в ближайшие полгода, сколько займет раскачка нового правительства. Значит, в этом году изменений вряд ли стоит ждать. Если инвестиции и будут сделаны, их эффект будет отложен на более поздний период. На этот год можно надеяться на рост в пределах 1%, 2% – это возможный максимум.

Темное будущее

Почему новый экономический кризис окажется тяжелее предыдущих?

Новый глобальный экономический кризис может начаться уже в следующем году. Почему он грозит стать тяжелее предыдущего и как себя защитить?

Пришло время

Уже в 2020 году мировую экономику ждет очередной спад — такие прогнозы все чаще можно слышать от экономистов всех мастей. Что их заставляет ожидать кризиса?

Главная причина — пришло время. Слишком долго в американской экономике все было относительно гладко. «Экономика США на данном этапе развития является крупнейшей и во многом самой успешной в мире, — говорит главный экономист ACCA Майкл Тейлор. — Уже почти на протяжении десяти лет наблюдается ее непрерывный рост — это самый продолжительный период роста за последние 150 лет».

Между тем существует теория среднесрочных экономических циклов, согласно которой раз в 7—11 лет происходят кризисы, сопровождающиеся падением фондовых рынков. А фондовый рынок США растет уже слишком долго и слишком сильно. «Индекс S&P находится на историческом максимуме и вырос в четыре раза начиная с 2009 года, Dow Jones — в 3,7 раза, — приводит пример глава люксембургского офиса консалтинговой компании KRK Group Никита Рябинин. — Технический анализ показывает возможность серьезной коррекции в будущем. Значительные вложения в золото также указывают на желание диверсифицировать риски со стороны правительств стран и больших хедж-фондов».

«Мы привыкли к экономическому кризису примерно один раз в десять лет, — рассказывает управляющий директор ИК «Алго Капитал» Михаил Ханов. — Поэтому текущие разговоры о будущем экономическом кризисе связаны с подсознательным ощущением скорого завершения десятилетнего экономического цикла. К слову, в России помимо кризиса 2008 года случился и достаточно острый кризис 1998 года».

Неудивительно, что экономисты внимательно смотрят на ситуацию в экономике — американской и глобальной, — пытаясь увидеть в ней признаки приближающегося обвала. И они их находят. К сожалению, в немалом количестве.

Пациент скорее мертв?

«В отличие от кризиса доткомов в 2000 году или ипотечных пузырей в 2008-м, ожидаемый кризис имеет в своей основе перегрев экономики», — полагает генеральный директор компании «Иволга Капитал» Андрей Хохрин.

Во-первых, на приближающийся кризис указывают рекордные показатели капиталоемкости ВВП. Этот индикатор, разработанный Институтом стратегического анализа ФБК, означает отношение совокупной капитализации национальных компаний к объему номинального ВВП. «Необходимость рассчитывать данный показатель исходила из предположения, что существует некий пороговый уровень, при превышении которого финансовые рынки переходят к падению. Это означает сдутие пузырей, — поясняет директор института Игорь Николаев. — Последний мировой экономический кризис был в 2008—2009 годах. Накануне, в 2007 году, показатель капиталоемкости ВВП мира превысил 115%, а показатель капиталоемкости ВВП США — почти 140%. В 2018 году данные показатели составили 93% и более 148% соответственно. Перекапитализация рынка в США уже налицо».

Во-вторых, внешний долг во многих странах вырос до уровня ВВП и выше. Особенно тревожна ситуация с госдолгом США, который достиг 22 трлн долларов, что в этом году составит 80% ВВП. «Сейчас главным двигателем кризиса, который может начаться, является государственный долг США: его уровень постепенно приближается к самой высокой отметке, зафиксированной в 1946 году», — обращает внимание Майкл Тейлор.

Например, в случае с Китаем колоссальный экономический успех длиной в 30 лет скрывает долг в 300% ВВП, говорит Андрей Хохрин.

В-третьих, рост капитализации и рост госдолга происходит на фоне спада производства. «Многие опережающие индикаторы говорят о том, что мы находимся в первой фазе кризиса: глобальный промышленный индекс PMI упал ниже критической черты в 50 пунктов», — комментирует ведущий аналитик QBF Олег Богданов. И есть основание полагать, что индекс будет падать дальше. Это глобальная дефляция.

«Во всех развитых странах уровень инфляции или близок к нулевым значениям, или не превышает 2%, — рассказывает Олег Богданов. — Это говорит о том, что потребительский спрос очень низок и имеет дальнейшую тенденцию к деградации. Причин много. Это и смена поколений (новые поколения беднее предыдущих), и закредитованность населения».

Проблема бедности новых поколений — отдельная и болезненная тема. Отчасти она формируется текущей политикой на рынке труда. «За последние десять лет, с тех пор как экономика вышла из Великой рецессии 2008—2009 годов, США создали более 21 миллиона рабочих мест, — говорит Майкл Тейлор. — Уровень безработицы в настоящее время снизился, но при этом рост заработных плат остается скромным».

В-четвертых, падение доходов американцев побуждает их выбирать более дешевые импортные товары. Желая поддержать американских производителей, Дональд Трамп развязал торговую войну с Китаем.

«Торговые отношения между США и Китаем становятся все напряженнее, — продолжает Тейлор. — Недавно США повысили налоговые тарифы для китайского импорта вплоть до 25%». Торговая война с Китаем способна нанести существенный ущерб экономикам обеих стран и, самое главное, нарушить сложнейшие логистические цепи, сформировавшиеся за последние десятилетия во множестве отраслей — от легкой промышленности до производства полупроводников, говорит аналитик платформы CryptoEYE от Zichain Арсений Бессмертных.

В-пятых, многолетнее торможение экономики Китая вызывает опасения: слишком велика она по размеру, чтобы ее проблемы остались незамеченными для глобальной экономики. «В 2010 году темпы роста его ВВП в постоянных ценах составили 10,6%, а к 2019 году они снизились до 6,6%, — поясняет директор по развитию DeltaClick, преподаватель кафедры мировой экономики Уральского государственного экономического университета Руслан Кодачигов. — Но здесь важно даже не это, а накапливающиеся структурные проблемы банковского сектора, которые, по прогнозам экономистов, могут существенно обвалить китайскую экономику и, как следствие, мировую».

И наконец, в-шестых, на приближающийся кризис указывает растущая глобальная нестабильность и все большая вероятность появления «черных лебедей». «Всего за один день и один твит Трампа нефть в моменте показывала падение больше чем на 5%», — приводит пример глава люксембургского офиса консалтинговой компании KRK Group Никита Рябинин. Точек напряжения в мире становится все больше: помимо набирающей обороты торговой войны между США и Китаем, это строительство стены на границе США и Мексики, Brexit и другие геополитические процессы. Рвануть может где угодно.

Факторы риска

«Кризис может начаться в 2020—2021 годах, но мировая экономика уже сейчас начинает потихоньку в него «вползать», — предполагает Игорь Николаев. Что станет спусковым механизмом?

«Сегодня на роль спускового крючка кризиса лучше всего подходит торговая война между США и Китаем», — продолжает Николаев. Трампу не следует недооценивать мощь Китая. «Если Китай, ЕС и другие страны начнут принимать ответные меры и закрывать свои рынки для американских производителей, а также ограничивать их в сырье, ситуация начнет стремительно меняться в худшую сторону», — считает старший аналитик компании Coface, специализирующейся на кредитном страховании, Анна Кокорева. Китай может, например, лишить американские компании редкоземельных металлов, которые нужны в том числе в оборонке, либо закроет свой рынок для американских транснациональных компаний типа Apple, приводит пример старший трейдер торгового деска хедж-фонда KHRSV Павел Зеленский.

Кроме того, Трампу не стоит забывать, что Китай держит 20% американского долга. «В случае принципиальной неудачи в торговой войне он может резко выбросить на рынки трежерис, чем спровоцирует панику и запустит механизм кризиса», — говорит Андрей Хохрин.

Америка может спровоцировать кризис, обострив отношения и с Ираном. «Нестабильность на Ближнем Востоке, скорее всего, поднимет мировые цены на нефть, что в сочетании с неопределенностью приведет к снижению мировых инвестиций. И это еще один удар под дых глобальной экономике», — уверен Руслан Кодачигов. «Иранский фактор» приведет не только к экономическому кризису, но и к политическому, предполагает Анна Кокарева.

Китай или Иран — на самом деле, не так уж и важно. «Подбор кандидата на роль спускового крючка — дело непродолжительного времени, — считает Игорь Николаев. — Кстати, Brexit — тоже вполне подходящий кандидат». А возможно, кризис начнется в неожиданном месте.

«Я думаю, он начнется с рынков наподобие Турции, России, Бразилии, Индии или, может быть, даже ЮАР, после чего сработает эффект домино, и этот эффект уже будет сказываться на всей глобальной экономике, — выдвигает свою теорию начальник отдела инвестидей «БКС Брокер» Нарек Авакян. — Спусковым крючком этого кризиса может быть любое сколько-нибудь значимое событие — обвал рыночных пузырей, ужесточение денежно-кредитной политики мировых или даже местных ЦБ, резкая девальвация национальной валюты. На мой взгляд, кризис начнется, как и в 2008 году, с долгового рынка, но на сей раз с долгового рынка развивающихся стран. Долг, например, ЮАР, Турции, Бразилии и России мне видится очень рискованным».

Хуже, чем в прошлый раз

Каким будет новый кризис? С большой долей уверенности можно сказать, что он будет отличаться от предыдущих. В худшую сторону.

«Никогда мировая экономика не входила в кризис с нулевыми ставками, госдолгом ведущих экономик свыше 100% ВВП и глобальным средним экономическим ростом менее 3%, — обращает внимание управляющий партнер Exante Алексей Кириенко. — У центральных банков не остается ни ресурсов, ни инструментов, чтобы смягчить резкое замедление экономики по аналогии с кризисом 2008 года». При этом «тихих гаваней» в мировой экономике на этот раз точно не осталось. «Коэффициент корреляции между ВВП ведущих стран находится в пределах 0,9—1, что свидетельствует о максимальной взаимозависимости стран мира», — говорит Руслан Кодачигов.

Стандартные механизмы стимулирования экономики уже не работают. «У действующего председателя ФРС Джерома Пауэлла нет возможности сильно снижать ставку, как это делали предшественники, — отмечает Кириенко. — В 2007 году Бен Бернанке начал снижение ставки с уровня 5,25% и дошел до отметки 0,25%, в то время как Алан Гринспен в 2001-м снижал с 6,5% до 1%». Сейчас же ставка, напомним, 2—2,25%. Что делать в такой ситуации? Вероятно, придется начинать очередную программу количественного смягчения.

Что же ожидает экономику в таких условиях? Для ответа на этот вопрос можно посмотреть на опыт Японии. «Эта страна, истощив свой запас снижения ставок и бюджетного стимулирования, два десятилетия страдала от низкого роста экономики и то и дело скатывалась в рецессию, несмотря на нулевые ставки и обильную программу выкупа активов со стороны ЦБ», — приводит пример Алексей Кириенко.

В том, что кризис затянется надолго, можно не сомневаться. Помните, в 2008 году эксперты долго рассуждали, на какую букву латинского алфавита будет похож кризис: L, V, W, U…? Тогда он прошел по сценарию V — рынки резко упали, но быстро восстановились. «На мой взгляд, на этот раз мы увидим кризис по сценарию L, слишком большие пузыри созданы монетарными властями за последние десятилетия, должна будет меняться глобальная модель — на это потребуется время», — говорит Никита Рябинин.

Но как отразится этот кризис на России?

Россия: кризис на букву Ж

«Наша буква — Ж, — расширяет «кризисный алфавит» Игорь Николаев. — Линия слева сверху и вниз направо — это вхождение в кризис; потом линия посередине сверху вниз — это острая фаза кризиса, когда еще и новые санкции введут; а вот линия слева снизу вверх направо — это выход из кризиса».

«Несмотря на импортозамещение и желание стать более автономной, наша экономика остается зависимой от ряда внешних факторов, — говорит Анна Кокорева. — В условиях санкций, а значит, в условиях ограниченного доступа к финансовым ресурсам, стране будет не просто преодолеть новый кризис. Да, мы обладаем значительными резервами, но, как показала практика, они быстро проедаются».

Серьезным вызовом для нашей страны станет снижение цен на природные ресурсы. Впрочем, тут кризис лишь ускорит и усилит ту проблему, которая все больше угрожает России. «Европа переходит на возобновляемые источники энергии — в энергобалансе ЕС возобновляемая энергия на данный момент составляет серьезную долю и каждый год увеличивается», — поясняет Никита Рябинин. Российская же экономика продолжает оставаться сырьевой.

Внешний шок может выступить катализатором для еще одной зреющей проблемы — закредитованности российского населения. «Уровень закредитованности домохозяйств в регионах с низким уровнем доходов населения (например, Иркутская область, Калмыкия, Тыва) уже превысил 40%, — рассказывает Арсений Бессмертных. — Такую ситуацию нельзя считать устойчивой». Долговой кризис, если он случится, затронет все отрасли российской экономики, уверен эксперт.

Что же делать россиянам, пока кризис еще не настал? «Для защиты ничего лучше диверсификации вложений в разные классы активов не придумали», — говорит Никита Рябинин. Тут главное — чтобы было что диверсифицировать. «В кризис выигрывает тот, у кого есть свободные денежные средства, — заявляет Анна Кокорева. — Ведь стоит помнить, что в кризис все дешевеет и многое можно приобрести по привлекательной цене, например недвижимость, землю, то, что в будущем, рано или поздно, поднимется в цене». При этом свободные средства эксперт советует держать в иностранной валюте. «Конечно, в случае кризиса в США доллар не самый привлекательный вариант, поэтому можно остановиться на евро, швейцарском франке, канадском долларе — в общем, выбор сейчас довольно большой», — уточняет Кокорева.

А если кризиса не будет?

Впрочем, есть и другой взгляд на текущее состояние экономики: в ближайшие годы глобального кризиса не будет, или же он окажется гораздо слабее предыдущих. На чем основана эта позиция?

«Действительно, продолжительность текущего экономического цикла — предмет обсуждения как в научной среде, так и в бизнес-сообществе, — говорит Арсений Бессмертных. — С одной стороны, мы наблюдаем беспрецедентно долгий период экономического роста (в случае США уже установлен новый исторический рекорд). С другой стороны, признаки надвигающейся рецессии, которая обычно следует за фазой экономического подъема, до сих пор не проявились. Большинство пессимистических прогнозов сегодня основываются на мысли о том, что «так не может продолжаться вечно».

«Если не считать того, что запущенные США торговые войны приведут к непредсказуемым результатам, то ничего переломного в американской экономике сейчас не наблюдается, — комментирует гендиректор ГК «Альт-Инвест» Дмитрий Рябых. — Фондовый рынок оценен пугающе дорого, на уровне примерно 22 годовых прибылей, но это так же, как год назад, и даже немного меньше, чем в 2017 году. Государственный долг на уровне 22 триллионов поражает воображение, но и в этом мало нового».

Но чем обусловлен запас прочности текущего экономического цикла? «Один из признаков надвигающейся рецессии — спад инвестиционной активности, — объясняет Арсений Бессмертных. — Однако рост важности технологического сектора в экономиках развитых стран в последние годы обусловил тектонические сдвиги в структуре корпоративных инвестиций, где более 30% от общего объема теперь приходится на вложения в интеллектуальную собственность. Этот тип инвестиций менее чувствителен к внешним потрясениям, чем, скажем, вложения в оборудование и прочие материальные активы».

Еще одна особенность современной ситуации — тот факт, что рост большинства развитых экономик сопровождается низкой инфляцией. «Это освобождает руководителей центробанков от необходимости постоянно решать дилемму, обычно возникающую на поздних этапах экономических циклов, выбирая между поддержанием ставок на низком уровне для стимуляции роста и их повышением для сдерживания инфляционных рисков, — продолжает Бессмертных. — В текущих условиях они готовы понизить ставки при первых же тревожных сигналах, не опасаясь увеличения уровня инфляции. Ярким примером подобного подхода является недавнее решение ФРС США о снижении процентных ставок».

Если же кризис начнет приближаться, то в распоряжении финансовых властей США все же есть инструменты для борьбы с ним, основной из которых — наращивание долга. И не важно, что его уровень и так уже очень высок. «Поскольку нынешние резервные валюты не обеспечены золотом или иными реальными активами, долговую нагрузку домохозяйств, предприятий и даже стран можно наращивать очень долго, — поясняет Михаил Ханов. — Даже развязка подобной тенденции может быть не слишком болезненной. Примером этого может служить случившееся несколько лет назад «спасение» Греции от дефолта. Более того, низкие процентные ставки позволяют должникам избежать краха, несмотря на накопившиеся долги».

Кроме того, не надо забывать, что в экономике США помимо негативных явлений есть и позитивные. «За последний год США вернули нефтяную промышленность на прежний уровень и благодаря этому стали одним из ведущих нетто-экспортеров нефти, что способствует укреплению экономики, — говорит Майкл Тейлор. — Международная энергетическая ассоциация прогнозирует, что экспорт сырой нефти из США к 2024 году почти удвоится (до 9 миллионов баррелей в день), превысит российский экспорт и приблизится к уровню Саудовской Аравии».

Есть и еще один момент, правда, политический, который должен гарантировать устойчивость американской экономике. «Неожиданный экономический кризис не должен стать препятствием для переизбрания Дональда Трампа на второй президентский срок», — указывает Михаил Ханов.

Существует альтернативное мнение и по поводу того, насколько глобальным окажется будущий кризис, если негативные тенденции в той или иной стране возьмут верх. Ряд экспертов видят пользу в намечающемся экономическом и политическом размежевании между тремя крупнейшими экономиками мира — США, Китаем и Евросоюзом. Это означает, что вероятность одновременного спада в них уменьшается и ситуация 2008 года, когда от кризиса проиграли все, на этот раз не повторится. Например, экономика объединенной Европы вполне самодостаточна и способна выжить за счет работы на внутренний рынок и на рынки соседних стран.

«Что до Китая, то он может пострадать от торговой войны с Соединенными Штатами намного сильнее, чем сами США, — говорит Михаил Ханов. — А для США сокращение товарооборота с Китаем станет стимулом для развития реального сектора экономики». Вполне вероятные экономические проблемы Китая, скорее всего, будут иметь региональный характер, полагает Ханов, и вряд ли породят кризис планетарного масштаба.

В 2021 году России грозит финансовый кризис: мнение экспертов

ЦБ вновь убеждает нас, что всё хорошо:

Объем международных резервов на 1 ноября 2019 г. составил 540,9 млрд долларов. Россия уверенно выполняет все критерии достаточности резервов. В частности, комфортным считается уровень резервов, которого хватает для обеспечения 3-месячного импорта. Россия на 1 января 2019 г. обладала резервами, которых достаточно для покрытия 16 месяцев импорта. Основным источником пополнения резервов в последние годы являются покупки валюты в рамках бюджетного правила*.

*из ответа ЦБ на запрос «НИ»

Напомним: сейчас действует бюджетное правило, согласно которому сырьевые доходы, полученные от продажи нефти дороже 41,6 доллара за баррель, идут не в экономику, а на покупку валюты, откладываемой в запасы. В теории это позволяет обезопасить себя от некоторого падения нефтяных котировок и продолжать наполнять кубышку на «чёрный день».

Однако эксперты против такого метода. У них есть альтернативная точка зрения на вопрос формирования запасов и использования «свободных» денег.

«Власти полностью забирают деньги из бюджета, забирают деньги из экономики, и всё засовывают в свой маленький «общачок» – ФНБ, вот только процентов 40 из этого «общачка» куда-то уже инвестируют. Про них можно забыть. Их нет. Стащили, грубо говоря. Они это называют инфраструктурными проектами или национальными проектами или какими-то еще «проектами»… То есть, осталось 60%. Их, может быть, хватит на год-полтора. Но это совершенно больная логика: убивать экономику сейчас, вынимать из неё деньги, чтобы потом прожить год».

Россия – не единственная страна мира, где любят делать запасы. Взять ту же Норвегию, там суверенный фонд является чуть ли не народным достоянием. Сейчас его объём превышает 1 трлн долларов. Но эти деньги не лежат мёртвым грузом и не проедаются. Во-первых, суверенный фонд Норвегии сам зарабатывает: его доходность превысила 13,5% в 2016 году (управление ЦБ в лучшем случае не приносит убытков), а во-вторых, средства фонда, которые были использованы в 2016 году на поддержание экономики, пошли на компенсацию сниженных налогов. В результате, несмотря на нефтяную зависимость, Норвегия практически не ощутила падение цен на нефть и курса кроны. Успехи несырьевого сектора, поддержанного запасами, с лихвой компенсировали потери нефтянки. Наш бизнес такой поддержки не увидел. Поэтому важно не только грамотно копить деньги, но и потом их правильно тратить.

Дмитрий Милин отмечает, что Государственные траты «эпически неэффективны», а частный бизнес зажат повышенными налогами и «регуляторным гнетом». Крупные компании не хотят инвестировать средства, предпочитая накапливать их на депозитах (по данным ЦБ объём вкладов юрлиц уже превысил 13 трлн рублей) и распределять их между акционерами, повышая дивидендные выплаты, а государство просто не может эффективно распоряжаться средствами.

По оценке Счётной палаты, в прошлом году государство не смогло потратить 770 млрд рублей, а в этом году – уже 1 трлн рублей.

Также Милин делает акцент на том, что в мировой практике частные компании оказываются намного эффективнее государственных, и именно ни них держится экономический рост. У нас же программа приватизации буксует не первый год.

Игорь Николаев уверен, что полезнее, создав какие-то резервы, направлять средства в экономику, попытаться «раскочегарить» её. Если входить в кризис с высокими темпами роста, то невозможно представить, что они упадут на десятки процентов. «Они снизятся, но это будет примерно, как в Китае в 2008 -2009 годах: все упали, все в минусах, мы почти на 8%, а кризис в Китае – снижение темпов роста ВВП примерно до 7%. Вот это – кризис! Потому что экономика была быстрорастущая. Вот так надо готовиться к кризису, а не реализовывать политику накопительства» – подытожил Николаев .

Ждет ли нас новый китайский финансовый кризис: мнения экспертов

Эксперты Всемирного банка прогнозируют новый глобальный финансовый кризис, который начнется в Китае. По их мнению, он может стать куда более масштабным и тяжелым, чем все предыдущие. А тут еще и коронавирус… В общем, если и ждать нам глобальных экономических перемен, то из Китая.

Почему именно Китай

Экономика Китайской Народной Республики уже несколько десятилетий развивается за счет все новых кредитов. В результате общий долг страны вырос в четыре раза — почти до 300 % ВВП. В 2019 году 42 % общего корпоративного долга развивающихся экономик пришлись на китайские компании, что повышает риск дефолтов в ближайшем будущем.

На возможные массовые корпоративные дефолты из-за высокого уровня задолженности Китая указала Организация экономического сотрудничества и развития (ОЭСР).

«Замедление роста и увеличивающиеся затраты на финансирование усложняют обслуживание долга и чреваты дефолтами. Это негативно скажется на прибыльности банков и приведет к проблемам с ликвидностью», — отметили в ОЭСР.

Заведи кредитку с лимитом до миллиона по ссылке и кризис тебе не страшен.

Нынешнее положение дел схоже со сценарием развития мирового финансового кризиса 2008 года. В связи с этим ряд финансистов предрекает новый кризис, который, по их мнению, будет более суровым и обернется массовым обнищанием, геополитической нестабильностью, социальными волнениями и войнами.

Так ли страшен для России новый предполагаемый кризис и будет ли он вообще? Мы опросили экспертов финансового рынка, чтобы узнать ответ.

Кризис маловероятен

Но если он произойдет, то Россия может потерять часть резервов Центрального банка. Так считает Ольга Мезенцева, кандидат экономических наук, основатель онлайн бизнес-школы финансовой аналитики FABS:

— В 2019 году большинство экономик мира испытало замедление экономического роста. Так, по данным Мирового банка, 90 % развитых экономик и 60 % развивающихся столкнулись с различной степенью замедления. Так как Китай является крупнейшей из развивающихся экономик и его тоже не обошел этот тренд. Особую роль здесь сыграла торговая война с США, которая оказала давление на настроения инвесторов. Рост промышленного производства в Китае достиг многолетних минимумов. Торговые потоки ослабли, особенно упал импорт полуфабрикатов, даже больше, чем экспорт.

«В 2019 году темп экономического роста Китая снизился до 6,1 %. В 2020 он ожидается 5,9 %. Китай будет расти с темпом ниже 6 % впервые с 1990 года на фоне замедления производительности труда и внешних вызовов. Если усилится напряженность между США и Китаем, то могут начаться трудности с обслуживанием долга. В этом случае возможен сценарий кризиса.

В случае развития кризисного сценария, который, конечно, маловероятен, Россия в первую очередь столкнется с падением спроса и цен на сырьевые товары, как следствие, — со снижением экспорта и экспортной выручки. Другим неприятным обстоятельством является то, что часть резервов Центрального банка России размещено в юани. Юань, скорее всего, в заданном контексте будет девальвирован, и часть резервов будет потеряна».

To be or not to be

Кризис может настать, а может и замкнуться в Китае. Не исключает оба варианта Михаил Макаров, аналитик ГК «ИнстаФорекс»:

— В случае большого долгового кризиса в Китае есть два варианта:
а) долговой кризис в Китае вызовет новый большой мировой кризис;
б) долговой кризис Китая останется локальным — мировая экономика окажется мало затронута.
Оба сценария кажутся мне равновероятными. В случае варианта «б» — мировая экономика устоит — можно ожидать падения юаня к доллару и снижения цен на товары, произведенные в Китае, а также падения спроса Китая на сырьевые товары. Это вызовет падение цен на нефть, что негативно для экономики России, возможно падение курса рубля к доллару и евро. Если же ситуация будет развиваться по первому варианту и произойдет большой мировой кризис, то обязательно будет падение цен на нефть, газ, металлы. Снижение курса рубля в этом случае возможно значительное — до 40 % от сегодняшнего уровня. Это, в свою очередь, вызовет новый скачок инфляции и ухудшение уровня жизни большинства россиян.

Бабушка надвое сказала

Скептически и критически предлагает рассматривать заявления Всемирного банка Олег Богданов, ведущий аналитик QBF:

— Финансовый кризис не начинается по заявлению Всемирного банка. О высоком корпоративном долге в Китае и связанных с этим проблемах говорят уже лет пять. Всемирный банк сделал вывод, что соотношение общего долга к ВВП в Китае достигло критического значения в 255 %. Согласно методике экспертов международной финансовой организации, если соотношение долг/ВВП превышает 77 % продолжительное время, то это начинает негативно влиять на экономический рост. Каждый процентный пункт соотношения снижает темпы роста на 1,7 % в год. Для развивающихся экономик порог еще ниже: 66 % и падение темпов роста на 2 %. Однако такие выводы экономистов Всемирного банка иногда не совпадают с действительностью. Например, в Японии соотношение долг/ВВП годами находится выше 200 % (сейчас 228 %), но никаких серьезных дефолтов мы не наблюдали. Экономика медленно, но продолжает расти. Для России замедление развития китайской экономики грозит прежде всего уменьшением потребления различных видов сырья, что негативно скажется на финансовых результатах наших экспортеров.

Куда бежать, что делать

При словах «финансовый кризис» даже те, кто далек от экономики, начинают нервничать и думать, как себя максимально обезопасить от потерь. При словах «финансовый кризис из Китая» невольно думаешь, что бы такого заказать на Алиэкспрессе, пока он не накрылся медным тазом, или, наоборот, подождать, когда цены на нем упадут еще ниже. Ну, и невольно вспоминается шутка про то, что хотелось бы вернуться в 2013 год и купить доллары по 30.

Михаил Макаров, аналитик ГК «ИнстаФорекс», ответил на эти вопросы: «Цены на товары из Китая, весьма вероятно, снизятся — как результат падения курса юаня. Если вы уверены в кризисе в Китае — есть смысл с покупками товаров из Китая подождать. Рецепт того, как подготовиться к кризису и во что вложиться, давно известен большинству россиян: на случай кризиса нужно иметь запас твердой валюты — в долларах и евро».

Вероятно, шуточки про доллар по 30 — вовсе и не шуточки. Собираетесь ли вы сделать финансовую подушку на всякий случай?

Как распространение коронавируса повлияет на экономику Китая и России — ответ на этот вопрос читайте в нашем материале в следующий вторник.

М.Дмитриев: В 2021 году мир ждет рецессия, но России она не страшна

Экономист, президент хозяйственного партнерства «Новый экономический рост» Михаил Дмитриев – достаточно либеральный экономист. Но даже он в статье для Forbs утверждает:

Мировой экономике гарантировано торможение, которое может закончиться глобальной рецессией в 2021 году. А российская экономика в 2020 году войдёт в противофазу с мировой. У нас торможения, в отличие от мировой экономики, не будет.

Поэтому представляю статью (жирным выделил интересные мысли экономиста), несмотря на тиражирование либеральных мантр, озвучил много здравых оценок ситуации в России:

Об особенностях бедности в России

Росстат утверждает, что выросло число россиян, которым хватает денег только на еду и одежду. Но такой критерий не очень точен. Бедность в России – это гораздо более сложный феномен.

Доходы стагнируют уже несколько лет. Но, как только в 2017 году ситуация с доходами чуть-чуть улучшилась, мы увидели бум покупок смартфонов. И бедные семьи, у которых доход на каждого члена семьи ниже прожиточного минимума и которые 40% бюджета тратят на еду, были активными покупателями этих смартфонов.

В бедных семьях растет число кондиционеров, автомобилей и компьютеров. Таким семьям может не хватать денег на одежду и еду, но только потому что они вынуждены платить проценты по кредитам на крупные покупки, им приходится экономить. Это вопрос осознанного выбора приоритетов каждой семьей.

Проблема критической бедности, когда действительно нет денег на минимальный набор одежды и еду, касается меньше 1% населения. Подавляющее большинство наших бедных точно не голодает. По данным обследований домохозяйств мы видим, что они потребляют избыточное количество калорий, правда в основном из-за неправильного питания и вредных углеводов — и покупают товары длительного пользования.

Откуда придет новый мировой кризис

Новый кризис, вероятно, придёт из США. Я бы называл эту историю «эффектом лампочки». У каждой лампочки есть период эксплуатации. Когда лампочка отработала положенные часы, вероятность, что она перегорит, резко увеличивается. Но если лампочка, срок годности которой истек, продолжает работать, ты начинаешь думать, что это исключение и расслабляешься.

С мировым кризисом происходит примерно тоже самое. Американская экономика растет уже 122 месяца. Предыдущий самый длительный период роста без кризисов был в 1990-е годы – это 120 месяцев. Средний период без кризисов после войны — 58 месяцев, то есть в два с лишним раза меньше, чем сейчас.

Рынки «усыплены» этим ростом. Но лампочка все равно должна перегореть. И американская экономика «перегорит», я думаю, после выборов президента в США. У Дональда Трампа есть все возможности, чтобы предотвратить рецессию в 2020 году. Но в 2021 году эффект от налоговой реформы будет исчерпан, а у Трампа ослабеют стимулы предотвращать рецессию.

Кризис в США подхватит Китай, там будет как минимум резкое торможение. На ладан дышит и европейская экономика, она затормозится окончательно, и скорее всего наступит рецессия. Все это приведет к гипертрофированной глобальной рецессии. Это может быть очень неприятный кризис, о его последствиях лучше не думать.

Какой из рынков прорвется первым — непонятно. С точки зрения разбалансированности финансовых рынков мы близки к ситуации 2008 года или даже хуже. Например, доля пяти крупнейших компаний экономики с нематериальными активами — Google, Apple и так далее — в капитализации рынка выше, чем на момент дотком-бума. Проблем в одной из этих компаний может оказаться достаточно, чтобы подорвать доверие к перспективам всего рынка акций.

О том, почему России не страшна рецессия

Мировой экономике гарантировано торможение, которое может закончиться глобальной рецессией в 2021 году. А российская экономика в 2020 году войдёт в противофазу с мировой. У нас торможения, в отличие от мировой экономики, не будет.

Этому есть как внутренние, так и внешние причины. Российская экономика все больше и больше отделяется от мировой, в том числе в части зависимости от финансовых потоков. Мы за эту независимость заплатили кризисом 2014-2015 годов и падением доходов населения на 10%. Но теперь российской экономике благодаря этому, грубо говоря, наплевать на мировую рецессию.

Мы страна с одним из самых высоких в мире потенциалом контрциклической политики, то есть политики, которая нацелена на сдерживание кризисных явлений. У нас очень низкий госдолг, минимальный дефицит бюджета, большой потенциал наращивания бюджетных расходов, минимальная закредитованность корпоративного сектора — 50% ВВП против, к примеру, 250% в Китае.

У нас есть все предпосылки, чтобы бюджетными и кредитно-денежными стимулами противостоять «импорту» рецессии из США и других стран.

В мире ситуация совсем другая. По оценкам Всемирного банка, снижение экономики США, Китая и Западной Европы на 1% приведет к падению темпов мировой экономики больше чем на 1,5%. Но Россия оказывается к этому нечувствительной.

О росте экономики в России

2020 год будет годом ускорения. Мои ожидания выше консенсус-прогноза. Если ничего плохого и неожиданного не произойдет, то ускорение темпов роста по сравнению с текущим годом уже предопределено. Рост ВВП в 2020 году может составить 2,5%, а при благоприятном стечении обстоятельств – даже 3% или еще выше.

Это произойдет по нескольким причинам. Исчезает временный отрицательный фактор, связанный с увеличением НДС. В 2020 году впервые на рынке труда проявится повышение пенсионного возраста. По оценке Всемирного банка, фактор повышения пенсионного возраста добавит почти 1% роста ВВП с 2020 года.

Центральный банк продолжит снижение ставок, что повысит доступность кредитов для инвесторов.

Кроме того, следующий год — первый год, когда после нескольких лет экономии госрасходы начнут расти выше инфляции. Также есть вероятность, что Минфин распечатает Фонд национального благосостояния – на приоритетные нацпроекты, среди которых основная часть средств идет на инфраструктуру.

В следующем году располагаемые ресурсы домохозяйств почти наверняка вырастут, как минимум на 2,5%.

Что будет дальше, зависит от Минфина. До кризиса у нас есть еще где-то полтора процента роста ВВП. И Минфин может при помощи контрциклических бюджетных мер обеспечить рост экономики.

О недовольстве среди бюджетников

Бюджетники раньше были оплотом стабильности и самой лояльной частью среднего класса. Но в прошлом году среди них внезапно возник очаг напряженности. Мы проводили фокус-группы и впервые его обнаружили прошлой осенью.

Оказалось, среди бюджетников накопилось недовольство качеством менеджмента. Они все — от полиции до ГИБДД, от врачей до учителей — рассказывали, как плохо управляют в бюджетной сфере, и что из-за этого они не могут нормально выполнять свой профессиональный долг.

Мелочная опека сверху ведет к тому, что очень много решений принимается бюрократами в центральных ведомствах без учета реальной ситуации на местах. Они устанавливают правила, которые нельзя выполнить. Поток этих правил и противоречия, которые они порождают, вызывают среди бюджетников сильное раздражение.

Один работник ГИБДД привел в пример кампанию по борьбе с нарушениями правил дорожного движения — с пешеходами, которые переходят дорогу в неположенном месте. Отряд, который дежурил на МКАДе, где нет наземных переходов, тоже обязан был ловить пешеходов-нарушителей. Очевидно, что любой нормальный человек почувствует в этой ситуации дискомфорт.

О природе протестов 2019 года

Первопричиной протестов в 2011-2012 годах была глобальная рецессия и ее последствия для России. Первопричина последних протестов – это, на мой взгляд, тоже экономические проблемы.

Население живет уже пять лет со средними доходами заметно ниже, чем в 2013 году. Сначала люди к этому пытались адаптироваться, отказываясь от обновления предметов длительного пользования. Но по мере того, как они изнашиваются и устаревают, приходится возобновлять покупки и брать для этого кредиты.

Люди устали от этого, и усталость, как в конце 1990-х, привела к смещению того, что психологи называют локус контроля. В начале перестройки люди считали, что государство должно о них заботиться. Это внешний локус контроля, когда люди надеются, что их проблемы решит кто-то извне. А к концу 1990-х большая часть из-за затяжного кризиса перестала надеяться на государство и осознала, что решение проблем надо брать в свои руки — а это уже внутренний локус контроля. Возобновление быстрого роста в нулевые годы снова активировало надежды на государство.

Весной 2018 года вдруг оказалось, что надежда на государство снова иссякла. Кризис ослабил доверие к государству, и дальше все пошло по нарастающей. Постепенно недовольство перешло в политическую плоскость. Пенсионная реформа стала спусковым механизмом, который усилил протестность и породил агрессию, которой раньше не было. Широко распространилось мнение, что проблема не только в том, чтобы увеличить доходы, нужно уметь своими силами отстаивать свои права и свободы. Резко упал уровень доверия к политикам. Путину еще верят, а вот остальным — почти нет. Зато выросло доверие к местным гражданским активистам, которых еще недавно недолюбливали.

Все это способствовало росту протестной активности. Но протесты пока носят чисто локальный характер, связанный с местными проблемами.

Это касается и акций цеховой солидарности среди медиков, журналистов, актеров. Протестное поведение снова становится нормой. Но люди мобилизуются только вокруг профессиональных проблем, как это было с журналистами, или местных проблем, как это было в Архангельске и Екатеринбурге.

Но к чему-то большему такие акции не приведут. Даже пенсионная реформа не смогла мобилизовать общенациональное движение. Потому что нет доверия к политикам, без которого общенациональное движение невозможно. Политиков вообще всех на дух не переносят. Не верят тем, кто может призывать и координировать протест. Из-за этого не возникает и массовых общероссийских протестных движений.

Протесты в Москве, спровоцированные конфликтом на выборах в Мосгордуму, уже пошли на спад. Я думаю, что, если не случится чего-то экстраординарного, то поводов для таких протестов в Москве может не возникнуть вплоть до выборов в Госдуму в 2021 году.

О силовом давлении на бизнес

По опыту моего общения с представителями бизнеса, у большинства из них вызывают растущую тревогу риски давления со стороны силовых ведомств. Предприниматели очень боятся недружественного перехвата управления, к которому это нередко приводит.

Пока шел кризис и стагнация, наращивание частных инвестиций в любом случае не стояло на повестке дня, поэтому риски силового давления на бизнес не особо влияли на инвестиционную активность. Но сейчас, когда открываются реальные возможности для оживления экономики на основе инвестиций, обостренное восприятие этих рисков способно ослабить уверенность частных инвесторов.

Сейчас сложно сказать, какое количество компаний именно по этим соображениям может отказаться от запуска новых проектов. Но не получится ли так, что многие инвестиционные возможности в итоге будут упущены, а экономический рост не наберет желаемых оборотов?

О проблеме-2024

Если мировая экономика вползет в новую рецессию, рано или поздно российская экономика это почувствует. Особенно неприятно будет, если Минфин будет по-прежнему считать, что главный залог успешного развития – это профицитный бюджет и бюджетное правило в его нынешнем виде. Это очень опасная ситуация.

Тогда к 2024 году доходы населения так и не восстановятся до уровня 2012 года. Между тем, уже сейчас население не склонно с этим мириться. Что тогда будет к 2024 году — трудно предположить. Но наверняка это будет очень скептически настроенное население. И такому недовольному населению будет непросто предлагать нового президента и новую повестку развития.

Если же российские экономические власти смогут по максимуму использовать возможности для антикризисного стимулирования спроса и при этом будет ослаблено избыточное силовое давление на бизнес, тогда темпы роста 2-3% в год могут оказаться вполне достижимыми даже при торможении мировой экономики. В этом случае реальные доходы населения к 2024 году не только восстановятся, но и превысят максимальные пики за всю историю страны.

В результате население пересмотрит свои приоритеты. Это не значит, что избиратели будут всем довольны, но это значит, что они, скорее всего, будут более склонны к конструктивному политическому диалогу накануне президентских выборов.

Об итогах правления Путина

До 2013 года в России шел очень быстрый экономический рост, ориентированный на потребительский сектор. Именно в 2013 году доходы населения достигли исторического максимума.

А то, что было после 2013 года, сейчас оценивают по-разному. Строго говоря, как мерить? Если сравнить Россию не со всем остальным миром, а со странами-экспортерами углеводородов, к числу которых она относится, то ситуация выглядит довольно неплохо.

Динамика ВВП на душу населения — а это наиболее подходящий критерий для такого сравнения — за последние пять лет в России была самой высокой среди нефтедобывающих стран мира, за исключением Ирана. С нами сопоставимы, но немного отстают в пределах статистической ошибки, только Канада, Норвегия и Казахстан. И это с поправкой на санкции: их не было у других стран. У большинства нефтедобывающих стран темпы роста были почти нулевыми или отрицательными.

Единственная страна, которая нас намного обогнала — это Иран, что произошло благодаря смягчению экономических санкций после ядерной сделки с Обамой.

В этом плане, на мой взгляд, история не так проста, как может показаться. Если мир попадет в рецессию, а Минфин все-таки решится — ЦБ кстати уже решился — на проведение более проактивной политики поддержки спроса, то мы имеем шанс заметно обогнать все или почти все нефтедобывающие страны по темпам роста ВВП на душу населения.

Но верно, что у нас есть и другие проблемы – это стратегический структурный тупик в экономике. Сейчас в мире опережающими темпами растут в основном отрасли и компании с большими нематериальными активами — производство компьютеров и электроники, IT, интернет и СМИ, медицина и фармакология. В России же в последние пять лет положительный вклад в экономический рост вносили в основном добыча полезных ископаемых, росли государственное управление, транспорт и логистика. Эти отрасли в будущем не смогут развиваться опережающими темпами. Нам нужно серьезно изменить отраслевой профиль драйверов роста, что потребует немалых усилий от государства и бизнеса.

Ссылка на основную публикацию