Приватизация: как это было и к чему привело.
1 июля 1991 года Законом ” Об основных началах разгосударствления и приватизации предприятий” была подготовлена почва для масштабного передела общенародной (по Конституции СССР) собственности в пользу союзной номенклатуры. Однако, распад СССР не позволил этим планам осуществиться в полном масштабе и приватизация активов бывшего СССР происходила, в основном, под контролем руководств бывших советских республик.
Приватизация В России проходила с начала 1990-х годов (после распада СССР) и связывают её прежде всего с именами Гайдара и Чубайса, занимавшими в то время ключевые позиции в правительстве. В результате приватизации появились люди с огромными состояниями (олигархи).
на фото Анатолий Чубайс
Приватизационный чек эпохи приватизации в России
Ваучерная приватизация, проводилась в 1992—1994 гг. Ей предшествовали законодательные акты Верховного Совета РСФСР, принятые летом 1991 года, которые предусматривали выкуп государственных предприятий и их преобразование предприятия в акционерные общества. Для упорядочения приватизации был принят закон «Об именных приватизационных счетах и вкладах в РСФСР», согласно которому каждый гражданин России получал именной приватизационный счет, на который должны были зачисляться денежные суммы, предназначенные для оплаты приватизируемого государственного имущества. Закон не разрешал продажу приватизационных вкладов другим лицам. Этот закон, однако, не был осуществлен, и вместо него была проведена ваучерная приватизация.
Практическим руководством к приватизации служили Указы Президента РФ «Об ускорении приватизации государственных и муниципальных предприятий» (29 декабря 1991 г.), «Об ускорении приватизации государственных и муниципальных предприятий» (29 января 1992 г.), «Об организационных мерах по преобразованию государственных предприятий, добровольных объединений государственных предприятий в акционерные общества» (1 июля 1992 г.), «О введении в действие системы приватизационных чеков в Российской Федерации» (14 августа 1992 г.), «О Государственной программе приватизации государственных и муниципальных предприятий в Российской Федерации» (24 декабря 1993 г.).
Ваучерная приватизация была противоречива, так как ее лозунги (создание эффективного собственника, повышение эффективности предприятий, создание социально ориентированной рыночной экономики) расходились с практикой. По мнению экономистов, практика победила идеологию. Участники приватизации не обладали равными правами. Так, работникам предприятий предоставлялись льготы при приобретении акций этих предприятий, граждане же, не занятые в производстве (медицинские работники, ученые, учителя) такими льготами не обладали.
Летом 1992 г. была введены ваучеры (приватизационные чеки), которые бесплатно раздавались населению и теоретически могли быть обменены на долю в акциях того или иного предприятия. Практически большинство ваучеров было скуплено различными спекулянтами и большинство граждан РФ в приватизации не участвовали.
Номинальная стоимость ваучера составляла 10 тысяч рублей. Имущество предприятий страны было оценено в 1400 миллиардов рублей, и на эту сумму были изданы ваучеры. По утверждению главы Госкомимущества Чубайса, руководившего приватизацией, на один ваучер можно было приобрести два автомобиля «Волга». Реальная стоимость ваучера оказалась равной цене двух бутылок водки.
В работе по приватизации Чубайсу активно помогали иностранные консультанты. В частности, в команде Чубайса состоял гарвардский профессор Андрей Шлейфер — выходец из СССР, эмигрировавший в США в 1976 году. В 2005 году, уже в Америке, он был обвинен в использовании служебного положения в целях личной наживы (так называемый “конфликт интересов” по американскому законодательству), но суд признал его виновность лишь в “нарушении контракта” и обязал выплатить многомиллионный штраф. Деятельность Шлейфера в России подробно описана в статье Дэвида МкКлинтика «Как Гарвард потерял Россию», опубликованной в 2006 году в журнале «Инститюшенал Инвестор». Сам Шлейфер считал свою миссию не столько экономической, сколько политической, утвеждая:
(Западная) помощь сможет изменить соотношение политических сил таким образом, чтобы реформаторы свободного рынка смогли одолеть своих противников. Помощь реформам нужна не потому, что она непосредственно поднимает экономику — для этого она слишком мала — а потому, что она помогает реформаторам выиграть политические сражения.
Бывший министр экономики экономист Андрей Нечаев так прокомментировал ваучерную схему:
С точки зрения применявшейся модели приватизации номинал ваучера не имел никакого значения. Ваучер определял лишь право что-то купить при приватизации. Реальная его стоимость зависела от конкретной приватизационной ситуации на конкретном предприятии. Где-то на ваучер можно было получить 3 акции, а где-то – 300. В этом смысле на нем можно было написать и 1 рубль, и 100 тысяч рублей, что не изменило бы его покупательную способность ни на йоту. По-моему, идея снабдить эту ценную бумагу номиналом принадлежала Верховному совету. Чтобы придать номиналу хотя бы какую-то рациональную основу, решили привязать его к стоимости основных фондов на душу населения.
Такой порядок приватизации оказался выгоден так называемым «красным директорам», то есть руководителям предприятий, получившим эти должности в советские времена. Директора стали владельцами своих предприятий, так как они имели возможность скупить контрольные пакеты акций.
Основная масса населения не знала, что делать с ваучерами, поэтому их стали продавать скупщикам. Цена ваучеров стремительно падала, упав до 3—4 тысяч рублей к маю 1993 года. С целью помочь реализации ваучеров создавались чековые инвестиционные фонды, обменивавшие ваучеры на акции разнообразных компаний.
Хотя предполагалось, что в результате ваучерной приватизации в России образуется средний класс, ее итогом стало значительное расслоение общества.
Во многом приватизация в России повторила историю приватизации церковных земель во Франции во времена Французской Революции. На тот момент земли церкви были конфискованы и на основе этих земель (позже к списку земель добавились бывшие имения иммигрантов и земли принадлежавшие короне) были выпущены ассигнации которые в последствии начали использоваться как деньги. Земли в последствии были распроданы на аукционах в которых зажиточные крестьяне и буржуа имели преимущество перед бедными крестьянами, что, как и в России, привело к расслоению общества.
Следующий этап российской приватизации был связан с т.н. “залоговыми аукционами”, в результате которых значительные объёмы российских промышленных предприятий и предприятий добывающей отрасли сосредоточились в руках узкой группы лиц позднее названных “олигархами”. В целом процессы приватизации скомпрометировали саму идею в глазах большинства граждан России, т.к. перераспределение собственности выглядело с их точки зрения неадекватным и не имеющим внятной мотивации.
Залоговые аукционы проводились по официальной версии с целью пополнения государственного бюджета. На практике необходимость срочного пополнения бюджета (т.е. его острый дефицит) была организована путём выдачи не обеспеченных активами государственных днежных займов будущим олигархическим группировкам. Полученные средства были использованы олигархами для участия в аукционах, а кредиты так и не были возвращены государству в полном объёме.
То есть, было организовано и проведено мега глобальное мошенничество при самом активном соучастии государства.
В результате этих аукционов-мошенничества государственная собственность была передана в руки олигархов по беспрецедентно низкой цене.
Залоговые аукционы были предприняты в 1995 году с целью пополнения государственной казны. Правительство планировало получить деньги, приватизировав часть государственных предприятий. Идею аукционов с целью для пополнения бюджета выдвинул Владимир Потанин, возглавлявший «ОНЭКСИМ-банк». Инициативу поддержал Анатолий Чубайс, который в то время был вице-премьером и зам. председателя правительства Егор Гайдар. Курировал проведение аукционов глава Госкомимущества Альфред Кох.
Вдадимир Потанин
Анатолий Чубайс
Егор Гайдар
Альфред Кох
На продажу были выставлены самые доходные компании. Аукционы назывались залоговыми, так как, в отличие от обычных аукционов, компании не продавались, а отдавались в залог. Однако, выкуплены обратно они не были. По мнению большинства экспертов были выставлены чрезвычайно заниженные цены. Конкурс на аукционах был очень низкий. Это произошло потому, что многие потенциальные покупатели к ним не были допущены. Во многих случаях в конкурсе участвовало несколько фирм, принадлежавших одному и тому же человеку или группе лиц. Более того, госпредприятия зачастую покупались не за собственные деньги, а за деньги, взятые как бы в кредит у государства.
В результате залоговых аукционов появились олигархи-миллиардеры (Березовский, Ходорковский, Абрамович и другие).
В целом приватизация скомпрометировала себя в глазах простых людей. Россияне просто не знали как поступать с приватизационными чеками, зачастую в условиях гиперинфляции они обменивались на более «ценное» — деньги, продукты питания, бутылку водки. Обыватели, выражая своё негативное отношение к приватизации, часто цитировали по этому поводу известное высказывание Бориса Ельцина — «Во всём виноват Чубайс!»
Фонд “Общественное мнение” 20.01.2005 провёл среди населения страны исследование на тему: Анализ процессов приватизации государственной собственности в Российской Федерации за период 1993-2003 годы.
Опрос населения в 100 населенных пунктах 44 областей, краев и республик России. Интервью по месту жительства 15-16 января 2005 г.. 1500 респондентов. Дополнительный опрос населения Москвы – 600 респондентов. Статистическая погрешность не превышает 3,6%.
Приватизация, начавшаяся в России более десяти лет назад, породила, помимо прочего, проблему легитимности отношений собственности в нашей стране, остающуюся актуальной и сегодня. Почти две трети россиян (64%) считают, что приватизационные сделки в большинстве случаев проводились с нарушением закона, и лишь 9% – что они, как правило, осуществлялись по закону. Такое распределение мнений весьма устойчиво: в 1998 году первую точку зрения разделяли 63%, вторую – 6% участников опроса.
К тому же российские граждане отнюдь не уверены, что приватизация оказалась оправданной и в чисто экономическом отношении. Только 16% респондентов считают, что приватизированные предприятия работают лучше оставшихся в собственности государства.
Впрочем, и противоположное мнение – что они работают хуже – не является преобладающим: его разделяют 27% опрошенных, тогда как остальные выбирают промежуточные варианты ответа на этот вопрос (“одинаково” – 14%, “бывает по-разному” – 23%) либо затрудняются с ответом (21%). Распределение мнений по данному вопросу с 1998 года тоже практически не претерпело изменений. Но хотя россияне и далеки от единства в своих суждениях о влиянии приватизации на эффективность производства на отдельных предприятиях, они почти втрое чаще считают, что страна в целом развивается лучше, если большая часть предприятий находится в государственной собственности, чем занимают противоположную позицию – что преобладание частной собственности обеспечивает более успешное развитие страны (56% и 20% соответственно). Следует, однако, отметить, что работники небюджетных учреждений и предприятий несколько чаще бюджетников и тех, кто не работает, убеждены в большей эффективности частного капитала.
Усматривая в приватизации аферу общенационального масштаба и, вместе с тем, не считая ее экономические последствия благотворными, россияне, в большинстве своем, уверены, что в целом она принесла стране больше вреда, чем пользы. Сегодня такое мнение разделяют 55% граждан (в 1998 году – 61%), и лишь 7% (в 1998 году – 8%) полагают, что она принесла больше пользы. Считают, что пользы и вреда было поровну, 22% респондентов (в 1998 году – 17%).
Вместе с тем, за последние годы доля сторонников пересмотра итогов приватизации довольно заметно снизилась – с 60% в 2000 году до 51% – в 2005 году. Причем сегодня только треть опрошенных (33%) полагает, что приватизацию не следовало проводить вообще; гораздо больше (46%) – тех, кто считает, что проводить ее следовало, но иначе (полагающих, что она была проведена правильно, лишь 5%). Следует подчеркнуть, что молодые респонденты, отвечая на вопросы, связанные с этой темой, неизменно демонстрировали менее негативное отношение как к самой приватизации, так и к собственникам приватизированных предприятий, нежели представители старшего поколения. Например, мнение о том, что приватизацию не следовало проводить в принципе, разделяют 19% респондентов, не достигших 35-летнего возраста, и 47% – из числа тех, кто старше 55 лет.
Альфред Кох: ваучеры придумал не Чубайс, а Советский Союз развалил украинский народ
Бывший председатель Госкомимущества развенчивает мифы о приватизации и реформах 90-х
Фото: Василий Шапошников/Коммерсантъ
Замглавы Госкомимущества в 1993–1995 годах, курировавший проведение приватизации, Альфред Кох в четверг, 17 ноября, прочитал лекцию в лектории Политехнического музея, в которой попытался развенчать некоторые устойчивые мифы о правительстве Гайдара и его реформах. Это вторая лекция из цикла, организованного фондом Егора Гайдара и посвященного мифам о реформах 90-х, который открыл экс-министр экономики правительства Гайдара Андрей Нечаев (его выступление можно прочитать здесь). Кох говорил в общем-то о тех же самых мифах: угрозе голода, ваучерной приватизации и разграблении вкладов населения, но говорил о своем понимании этих событий. Свою лекцию Кох начал с заявления, что он не является публичным политиком, а следовательно, голоса избирателей ему не нужны: «У меня нет задачи понравиться, есть задача рассказать то, что я думаю». В течение всего выступления он несколько раз повторял, что не дает моральных оценок и что ему можно либо верить, либо нет. Некоторые выдержки из лекции здесь: Миф о разграблении вкладов граждан Андрей Нечаев рассмотрел в своей первой лекции. Это достаточно устойчивое заблуждение, что либерализация цен уничтожила накопления населения. Это одно из главных обвинений, которое ему предъявляет общественность. Поскольку в апреле 1991 года была проведена павловская денежная реформа, еще за полгода до прихода Гайдара в правительство, и в соответствии с ней все вклады населения были изъяты и направлены на погашение дефицита бюджета Советского Союза. К ноябрю 1991 года этих денег просто не существовало в природе, они уже были потрачены и, соответственно, обесценивать было нечего. Миф о том, что Ельцин и Гайдар развалили Советский Союз. На этот вопрос есть простой ответ: никто из правительственной команды Советский Союз не разваливал. Можно привести аргумент, что его развалил ГКЧПисты, или что он сам собой развалился. Но я приведу один аргумент, который поставит все точки на «i». Дело в том, что 1 декабря 1991 года – а так называемые Беловежские соглашения, которые зафиксировали распад Советского Союза, были подписаны 4 декабря – на Украине прошел референдум, на котором большинство граждан проголосовало за то, что Украина выходит из СССР. Этот референдум приходил одновременно с президентскими выборами, на которых победил Кравчук. Очень многие сейчас пишут, что Кучма развалил СССР, – это неправда. Кравчук одновременно получил мандат президента и мандат на выход Украины из Советского Союза. Поэтому когда они собрались в Беловежской пуще, Кравчук отказывался обсуждать любые формы сохранения Советского Союза. А без Украины обсуждать Советский Союз бессмысленно. Де-юре в этом виноват украинский народ, потому что он однозначно ответил на этот вопрос на своем референдуме. Когда собралось Беловежское совещание, у Советского Союза уже не было никаких шансов. Миф о том, что ваучеры придумал Чубайс, чтобы обмануть русский народ и провести грабительскую приватизацию. Это не так, ваучеры придумал не Чубайс. На самом деле, идея висела в воздухе. На первом этапе идея ваучеров не обсуждалась, мы планировали проводить банальную денежную приватизацию. Я был против ваучеров, и особых сторонников ваучерной приватизации в 1991 году в правительстве Чубайса я не знал. Эта идея начала рассматривать позднее, с апреля–мая 1992 года, когда в хасбулатовском Верховном совете начался интенсивный процесс прохождения закона об именных приватизационных вкладах. Мне было непонятно, как технически реализовывать этот закон. Когда этот закон появился – а правительство не было инициатором этого закона и вообще было против – возникла проблема, что его невозможно реализовывать. Он предполагал открытие в Сбербанке 150 млн счетов, плюс те деньги, которые клались на эти счета, брались ниоткуда – это были условные деньги, по которым надо было наладить отдельный учет. Короче, административно это была нерешаемая задача. У меня складывается впечатление, что консервативные круги в Верховном совете именно поэтому этот закон и поддержали – они поняли, что это способ остановить приватизацию. Ваучер был компромиссом. Больше половины всех акций было распределено бесплатно. Один из главных упреков – вы не выполнили закон об именных приватизационных вкладах, и поэтому ваучеры скупали специальные жулики, и народ не получил то, что он мог бы получить. Такого рода упрек не может быть принят. Я делал анализ и могу сказать, что значительная часть ваучеров была продана за небольшие деньги. Но дело в том, что скорость перехода акций, которые были розданы бесплатно трудовым коллективам, в руки предпринимателей – а это и есть фактически реализация закона о приватизационных вкладах, – почти не отличалась от скорости избавления от ваучеров. От перемены мест слагаемых сумма не меняется. Ваучерная приватизация была той редкой, если не единственной, мерой, которая народу что-то давала, а не отбирала. Миф о голоде. Сейчас набирает популярность точка зрения, что никакого голода не было, а значит, заслуга в его предотвращении не может быть приписана Гайдару. Главная мера, которая предотвратила голод, была либерализация цен. Одна из содержательных претензий к Гайдару состоит в том, что либерализацию цен сделали в январе, хотя ее можно было отложить, сначала снять денежный навес и тогда бы не было всплеска инфляции. Далее Альфред Кох углубился в историю СССР с 1917 до 1940 года, подробно описав причины голода в разные годы. К рассматриваемой теме, как выяснилось, имел отношение только один факт – голод в Поволжье 1921–1922 годов. Этот пример Кох использовал, чтобы объяснить, почему правительство Гайдара собиралось провести либерализацию закупочных цен на зерно летом 1992 года, а провело в январе. Осенью – в ноябре 1920 года – закончилась Гражданская война, в январе началась демобилизация из Красной армии. А сев озимых в России начинается с августа и продолжается до конца октября. Озимые сеются на юге – это Северный Кавказ, Кубань, Ростовская область и значительная часть Украины – все эти части в то время советской властью не контролировались, поэтому сев озимых был провален. Когда война закончилась и началась массовая демобилизация, мужчины вернулись в деревни к декабрю–январю, когда сеять озимые было бессмысленно. Вся надежда была на весенний сев яровых, который проходит в Нечерноземье, Повольжье, Сибири. Его можно было провести на Северном Кавказе, в Кубани и на Украине. Но большевики поняли слишком поздно, что в рамках той конструкции, которая существовала в Гражданскую войну (а это продразверстка), люди не стали бы сеять пшеницу, поскольку знали бы, что ее так или иначе изымут. Началась дискуссия о замене продразверстки продналогом. Осознание этой проблемы у большевиков происходило очень медленно: первые дискуссии начались в январе, а X съезд ВКП(б) собрался только в марте. И только 15 марта было принято решение о замене продразверстки продналогом. Решение Совнаркома во исполнение решения съезда было принято 21 марта, в губернии соответствующие инструкции ушли в середине апреля, и были доведены до крестьян в начале мая. Яровой сев был сорван. И осенью 1921 года было собрано 36 млн тонн пшеницы – этого физически недостаточно для выживания 140 млн населения страны. В 1991 году осенью сев озимых тоже был сорван, и вся надежда была на яровой сев весной. Эти надежды в условиях фиксированных цен на зерно были очень и очень иллюзорны. Гайдар прекрасно знал историю X съезда ВКП(б) и знал, что если решение принимать в марте, ярового сева не будет. Закупочные цены на зерно освободили сразу – это было то, что хотели услышать колхозники, и это было главным стимулом к тому, чтобы они провели сев яровых. Тогда ресурсов для импорта продовольствия за счет перепродажи нефти не было. Гайдар не проводил либеральные или нелиберальные реформы. Это был набор необходимых мер, которые принимало бы любое ответственное правительство. Когда в аналогичной ситуации (примерно аналогичной ситуации с огромным количеством оговорок) оказалось правительство Примакова в сентябре 1998 года, у которого вице-премьером был один из лидеров коммунистической партии Маслюков, оно практически делало то же самое. И даже господин Илларионов признает, что это было одно из самых либеральных правительств. И что же заставило их быть либералами? Я не могу сказать, что курс и реформы Гайдара вообще носят хоть какую-то политическую окраску. Это был набор вынужденных мер, которые предотвратили в стране голод, который, в моем представлении, был бы точно.
Результаты малой приватизации превзошли наши ожидания. Приватизация магазинов, ресторанов, предприятий бытового обслуживания ни у кого не вызывает вопросов. И я думаю, что не существует в России людей, которые бы призывали вернуть государство и наладить государственное общественное питание и бытовое обслуживание. А в 1992 году такие люди были. Например, когда я проводил приватизацию в Петербурге, выдающийся реформатор Анатолий Собчак был против приватизации диетических магазинов. Он считал, что на самом дорогом месте на Невском проспекте должен оставаться магазин «Диета». И это не его вина, это были заблуждения, которыми люди руководствовались на основании своего советского опыта.
– Я не очень понимаю, что вы понимаете под мошенничеством. То, что люди стояли и говорили «куплю ваучер»? Что же здесь мошеннического? (Крики из зала). Если вы говорите про инвестиционные фонды, я никак не могу понять, кто вас гнал в этот «Хопер-инвест». –
– Это зависит от направления интереса. Я отдаю себе отчет в том, что значительная часть населения считает, что пропить было правильно. И я уважаю эту точку зрения. Это и есть свободное общество. У меня нет иллюзии убедить вас в том, что ваучеры были справедливы или хороши. Более того, я сразу сказал, что я был против. –
– Это довольно странная конструкция: «из олигархического капитализма», потому что от нынешнего режима больше всего страдают олигархи.
Приватизация жилья: как это было?
Массовая приватизация жилья была официально объявлена (разрешена) на территории России 4 июля 1991 года. В этот день Верховным Советом РСФСР был принят «Закон о приватизации жилищного фонда в РСФСР». А днем раньше Верховный Совет РСФСР утвердил «Закон о приватизации государственных и муниципальных предприятий в РСФСР». Две приватизации – хорошая и плохая – начались почти одновременно.
Нельзя сказать, что для советских граждан это была неожиданная новость. О том, что приватизация жилья неизбежна, они догадывались и даже были уверены в том, что за собственное жилье им обязательно придется платить. Как следствие, их волновала в основном лишь денежная сумма, которую государство назначит в качестве цены за конкретные квадратные метры. И еще – установленные срок и способ оплаты.
На волнующие граждан вопросы законодатель ответил лишь в самом общем виде. По закону граждане, проживающие в домах государственного и муниципального фондов, получили право на бесплатную приватизацию не менее 18 кв. м общей площади используемого жилья в расчете на одного жильца. И еще дополнительно не менее 9 бесплатных кв. м – в расчете на одну семью. Разница между стоимостью квартиры и стоимостью «бесплатного жилья» подлежала оплате.
История распорядилась таким образом, что на заре приватизации жилья российское государство так и не сумело сообщить своим гражданам, сколько по справедливости стоят их квартиры. Но зато очень скоро граждане лично узнали, как реально работают свободные рыночные цены и что есть такое гиперинфляция. Как следствие, их уже не интересовали расчеты государства, повседневная математика оказалась важнее.
Тем не менее, оценочные комиссии, созданные при местных Советах для расчета стоимости приватизируемого жилья, продолжали работать, несмотря на абсолютную бессмысленность данного им поручения. До тех пор пока в конце декабря 1992 года Верховный Совет РФ не принял единственно возможное на тот момент решение – гарантировать гражданам России право на бесплатную приватизацию жилья.
Другая жизнь Виталия Найшуля
Слово «приватизация», как многие другие слова из лексикона реформаторов, было заимствовано на Западе. Правда, на английском языке оно звучало несколько иначе — «реприватизация»: этим термином обозначались методы экономической политики, известной как «рейганомика» и «тэтчеризм». К этим методам обычно относились: денационализация, дерегулирование и частно-государственное партнерство.
Первым советским экономистом, кто употребил слово «приватизация» в контексте анализа кризиса отечественной экономики, был сотрудник Экономического института Госплана СССР Виталий Найшуль. В середине 80-х годов прошлого века его рукопись «Другая жизнь», распространявшаяся по каналам самиздата, была хорошо известна в кругу советских теоретиков-экономистов, читавших не только правильные книги.
Первая глава рукописи называлась «Реформа», что отражало ее содержание: в ней подробно описывалась будущая экономическая реформа в СССР. Сегодня мы можем сказать, что это была лишь очередная утопия в духе весьма популярного в то время «народного капитализма», однако именно ее автор придумал «ваучер». И конкретно описал реформу, которую мы сегодня знаем под названием «приватизация жилья».
Другая жизнь в представлении Виталия Найшуля: «Параллельно с экономической реформой в стране пройдет жилищная реформа, которая затронет многих из нас. Все граждане страны получат жилую площадь, на которой они постоянно прописаны в полную собственность». Это было написано в 1985 году, еще до «перестройки».
Но я решил вспомнить об этой книге Виталия Найшуля не только для того, чтобы уточнить, кто на самом деле является «автором» идеи приватизации в России. Есть и другая непосредственно относящаяся к нашей теме причина. В 1994 году Виталий Найшуль сделал вывод, который может показаться абсурдным: приватизация жилья произошла в стране не вчера, а гораздо раньше – на рубеже 60-х -70-х годов.
Чтобы понять этот вывод, недостаточно обратиться к историческим фактам. Следует также расстаться с весьма устойчивым социалистическим мифом, будто социализм и такие явления, как частная собственность и рынок, практически несовместимы. Эта несовместимость бесспорна лишь в теории, но на практике социализм всегда лишь попытка – и всегда неудачная – ликвидировать частную собственность и рынок.
Государство и собственность
Для начала вспомним, что в СССР существовали так называемые кооперативные квартиры. Или – что более точно – квартиры в кооперативе, поскольку их законным собственником являлся кооператив, а жильцы были всего пайщиками. Эта ситуация изменилась в марте 1988 года с принятием совместного постановления ЦК КПСС и Совета Министров СССР «О мерах по ускорению развития жилищной кооперации».
Данным документом было установлено, что член кооператива, если он полностью выплатил паевой взнос, в случае выбытия из кооператива имеет право получить уже выплаченный паевой взнос обратно за вычетом амортизации либо передать квартиру своим родственникам или другим лицам. Требовалось лишь согласие кооператива. В данном случае фактически имело место купля-продажа, осуществляемая в два этапа. Сначала кооператив выкупал квартиру у пайщика, затем продавал ее жильцам.
Но это правило действовало недолго: с 1 июля 1990 года вступил в действие закон «О собственности в СССР», в соответствии с которым член кооператива, выплативший паевой взнос полностью, признавался собственником уже оплаченного имущества. Кооперативные квартиры превратились в частные. Кроме того, новым законом было впервые установлено, что наниматель жилых помещений в домах государственного и общественного жилищного фонда и члены его семьи вправе выкупить у собственника соответствующую квартиру или дом. Не указано было лишь то, как это сделать.
Приватизация жилья: что это было?
Отдать квартиру государству
Приватизация нон стоп
Новая разновидность собственности получила название «собственность граждан». Привычное понятие «личная собственность» уже не использовалось, однако открыто употреблять запретное словосочетание «частная собственность» союзная власть не решалась. Однако из текста закона следовало: собственность граждан есть самая настоящая свободно отчуждаемая частная собственность.
Но и этот закон существовал недолго. С 1 января его действие было отменено на территории России решением Верховного Совета РСФСР. Вступил в действие Закон РСФСР «О собственности в РСФСР». В отношении признания прав собственности граждан на жилье формально ничего не изменилось, российский закон буквально повторил положения общесоюзного закона. Новизна заключалось лишь в том, что впервые квартиры были «прописаны» в законе как объекты собственности граждан.
Собственность и свобода
Наш небольшой исторический экскурс позволяет сделать два вывода. Вывод первый: частную собственность на жилье «создать» путем изменения действующего закона невозможно. Требуется, чтобы вышестоящие органы власти приказали нижестоящим органам: дать гражданам то, что им причитается. Иначе говоря, требуется снять все существующие запреты на свободное использование частного имущества.
Вывод второй: робкая попытка советской власти «монетизировать» жилищные права граждан была обречена на провал. В этом отношении весьма показательна история реализации Постановления Совета Министров СССР от 2 декабря 1988 года №1440 «О продаже гражданам в личную собственность квартир в домах государственного и общественного фонда». Исторически это была первая попытка приватизации жилья.
В этом документе не декларировалось, а именно разрешалось местным органам власти продавать квартиры их нанимателям. Кроме того, разрешалась продажа незаселенных квартир в домах, подлежащих реконструкции или капитальному ремонту. Подчеркнем: данное постановление было составлено именно как указание. В нем, в частности, содержалась рекомендация продавать все квартиры в конкретном доме.
Возможностью выкупить собственное жилье у государства реально воспользовалась ничтожная часть населения страны. Есть данные, что до начала массовой бесплатной приватизации жилья в Российской Федерации было продано всего 0,2% жилищного фонда. Но чтобы понять, почему советские граждане так низко ценили возможность получить жилье в собственность, следует ответить на весьма коварный вопрос: что означала в советское время государственная собственность на городские квартиры?
На языке советского жилищного права ответ должен быть следующим: государство выступало как наймодатель в отношениях с жильцами и в этом качестве являлось собственником всех квартир. Но тогда возникает другой вопрос: имела ли власть возможность выселить жильцов из квартиры, где они были постоянно прописаны?
В сталинские времена это было, безусловно, возможно. Но во времена «застоя» у государства практически не осталось законных оснований для выселения рядового законопослушного жильца из его квартиры. На данное обстоятельство и указывал Виталий Найшуль, когда сделал вывод о том, что приватизация жилья произошла в период «застоя». Жилплощадь стала для гражданина территорией личной свободы.
По молчаливому договору государство уже не вторгалось на эту территорию и даже больше – взяло на себя обязательство защищать ее от притязаний третьих лиц. Это явление Виталий Найшуль назвал «советское обычное право» и оно действительно напоминает многие феодальные обычаи. Сбылась мечта Шарикова: все граждане получили бесповоротное право на гарантированные квадратные метры.
Отсюда ясно, почему советские граждане не видели смысла в том, чтобы выкупать собственное жилье у государства. Причина первая — это была нелегитимная сделка. Нельзя сначала что-то дать, а потом потребовать за это деньги. Причина вторая – отсутствовало то, что сегодня называется «рыночная стоимость» недвижимости. Для граждан имела смысл не приватизация жилья как таковая, а ее реальная «монетизация». Но для этого требовался свободный рынок.
Приватизация в России 90-х.
В конце 80-х — начале 90-х годов в Советском Союзе развернулась острая дискуссия о темпах, формах и методах реформы имущественных отношений. Наиболее радикальный вариант реформы собственности отстаивала группа экономистов во главе с Е.Гайдаром. Их идеи легли в основу «Программы экономических реформ» (1991). Другая группа экономистов, выступившая в поддержку реформ, была представлена Г.Явлинским, Н.Петраковым, А.Мельниковым. В программе «500 дней», разработанной командой Шаталина-Явлинского, в первые 100 дней предполагалось провести двухэтапное разгосударствление экономики: крупные предприятия преобразовать в акционерные общества (с последующей распродажей акций среди трудовых коллективов и населения), а небольшие предприятия торговли, общественного питания и сферы услуг приватизировать.
Либералам противостояли сторонники мягкого, поэтапного реформирования государственной собственности. Предложенные ими проекты разгосударствления (в советское время чаще всего использовался этот термин) предусматривали постепенное ограничение роли государства в экономике. Сторонники мягкого реформирования советской экономики отстаивали идею «особого российского пути» в экономической модернизации. Ему соответствовала модель «смешанной экономики», в рамках которой частная собственность ограничивалась сферой услуг, высокотехнологичными отраслями и отраслями промышленности, производящими товары народного потребления.
В ноябре 1991 г. Б.Ельцин сформировал правительство, в состав которого вошли сторонники радикальных рыночных реформ во главе с Е.Гайдаром. Этому правительству и предстояло начать реформу отношений собственности. Государственная программа приватизации на 1992 г. была утверждена 11 июня. В программе был сформулирован конкретный механизм приватизации.
Государственная программа приватизации предусматривала проведение приватизации государственной собственности в два этапа. Первый, чековый этап, должен был начаться в июне 1992 г. и завершиться к 1 июля 1994 г. В 1992 г. предусматривалось провести так называемую «малую» приватизацию предприятий торговли, питания и бытового обслуживания; мелких (с численностью до 200 работников) предприятий пищевой и легкой промышленности. Мелкие предприятия с числом занятых до 200 человек и балансовой стоимостью основных фондов менее 1 млн. руб. подлежали продаже на аукционах (конкурсах). Предприятия с числом занятых более 1000 человек и балансовой стоимостью основных фондов более 50 млн. руб. приватизировались путем преобразования в открытые акционерные общества. С июля 1994 г. планировалось перейти ко второму — денежному — этапу приватизации, в ходе которого безвозмездная передача государственного имущества прекращалась.
Основная цель первого этапа приватизации в том виде, в котором ее сформулировали реформаторы, состояла в создании новой экономической и социальной структуры общества. Однако среди заявленных целей не фигурировала самая главная — политическая. По мысли авторов программы, приватизация была призвана придать реформам необратимый характер. Вот как значительно позже писал об этом А.Чубайс: «Основная проблема состояла в том, чтобы реализовать все, что способствовало бы отрыву страны от коммунизма; все, что помогало уничтожить основы коммунистической идеологии и коммунистического режима в стране. Принятый вариант приватизации быстро решал задачу отделения предприятий от государства.»
Немаловажную роль играли и внешнеполитические обстоятельства. Российские реформы проводились под пристальным вниманием Запада. Реформаторы, как отмечает французский экономист, главный редактор «Courrier des pays de I’Est» М.А.Кронье, стремились доказать международным организациям и прежде всего МВФ свою приверженность реформам и готовность идти по этому пути до конца.
На первом этапе приватизации был достигнут широкий внутриэлитный компромисс, а сопротивление влиятельных групп интересов и трудовых коллективов в целом было преодолено. Но, тем не менее, правительственная команда опасалась роста социальной напряженности в стране. Чтобы «нейтрализовать» возможный всплеск социального недовольства, был предложен механизм, уже задействованный ранее в Чехословакии и Болгарии. Было решено выдать всем гражданам России приватизационные чеки (ваучеры).
Система чеков была введена Указом Президента в августе 1992 г. Чеки выдавались с октября 1992 по февраль 1993 г., за этот период 144 млн. российских граждан получили ваучеры. Каждый владелец ваучера имел право использовать свой чек при закрытой подписке на акции своего предприятия; участвовать в чековом аукционе; купить акции чекового инвестиционного фонда либо продать свой чек. Одновременно в стране возникли чековые инвестиционные фонды (ЧИФ), за короткий период в РФ было создано 400 ЧИФов. На практике ваучерная приватизация обернулась чисто популистской мерой, а ЧИФы превратились в разновидность финансовых пирамид, выкачивающих средства у населения.
В период с 1992 по 1994 г. в России было приватизировано 111,6 тыс. предприятий, на которых работало свыше 2/3 промышленных рабочих. «Пик» приватизации пришелся на 1992 г., в течение которого было приватизировано 46,8 тыс. предприятий. Большинство из них составляли объекты «малой» приватизации. К середине 1994 г. свыше 85 тыс. магазинов, ресторанов, кафе, предприятий службы быта были переданы в частные руки. В отраслях материальной сферы реформы собственности развивались медленнее — в первую очередь приватизировались мелкие и средние предприятия потребительского сектора (производство строительных материалов, легкая и пищевая промышленность).
К созданию массового слоя собственников она не привела: в 1992-1994 гг. собственность в основном сосредоточилась в руках акционеров — инсайдеров, представленных менеджерами и работниками предприятий. В конце 1994 г. 60% приватизированной собственности принадлежало этой группе собственников. Не были достигнуты и другие цели приватизации — собственность не перешла в руки настоящих собственников, не были обеспечены реструктуризация производства, повышение его эффективности и привлечение в производство иностранных инвестиций. Решение этих задач было перенесено на следующий — денежный — этап приватизации.
В июле 1994 г. срок ваучерной приватизации истек. Основным юридическим документом, регулирующим переход к следующему — денежному — этапу, стал Указ Президента РФ от 22 июля 1994 г. На этом этапе менялся вектор приватизации — от бесплатной и быстрой раздачи собственности предстояло перейти к ее реальной продаже в ходе относительно «медленной» приватизации. В интересах привлечения стратегических инвесторов предполагалось выставлять на денежные аукционы и инвестиционные конкурсы крупные пакеты акций — не менее 15-25% уставного капитала предприятия. Денежный этап приватизации должен был обеспечить выполнение трех стратегических задач: сформировать инвестора, владеющего значительными пакетами акций; обеспечить приватизируемые предприятия средствами, необходимыми для проведения структурной перестройки, и способствовать наполнению доходной части бюджета.
На денежном этапе приватизации замедлились темпы проведения реформы собственности. В 1995 г. было приватизировано 10152 предприятия, по сравнению с 1994 г. количественные показатели приватизации сократились вдвое. Но одновременно с этим, как отмечают аналитики, изменился и профиль предприятий, прошедших акционирование, — это были в основном средние и крупные предприятия базовых отраслей, составляющих производственный потенциал страны.
На этом этапе обострились противоречия между новыми собственниками и менеджментом предприятий. По данным ВЦИОМ, 74% новых инвесторов отказывались инвестировать средства в собственность, пока у руководства предприятием оставался старый менеджмент. Серьезной проблемой в ходе проведения денежной приватизации стало отсутствие денежных средств, которые могли быть направлены на покупку предприятий. Свою роль сыграл и фактор политической нестабильности. В 1995-1996 гг. должны были состояться выборы в государственную думу и выборы Президента РФ, и пока их результаты не были определены, потенциальные инвесторы не были готовы вкладывать средства в производство.
К концу 1995 г. процесс приватизации в стране приостановился. Приближались выборы, — вспоминал один из руководителей Госкомимущества, — и инвесторы «были смертельно запуганы возможностью коммунистического реванша» — рассчитывать на них не приходилось. Вместе с тем бюджетное задание приватизации на 1995 г. было зафиксировано на уровне 8 трлн. руб., и его надо было выполнять. Когда составлялся бюджет на 1995 г., Госкомимущества предполагал, что удастся выставить на продажу пакеты акций нефтяных компаний. Но когда бюджет уже был принят, Государственная дума запретила продавать предприятия ТЭК.
Идею залоговых аукционов предложил глава ОНЭКСИМ-банка В.Потанин. Схема была следующая: государство передавало банкам на конкурсной основе во временное управление контрольные пакеты акций нефтяных компаний. В обмен на акции правительство получало кредит от банков, средства которого шли на погашение бюджетных расходов. По окончании срока правительство либо возвращало кредит, либо акции переходили в собственность банков. Поскольку в бюджете 1996 г. средства на погашение задолженности предусмотрены не были, всем участникам сделки с самого начала было ясно, что через год-два залогодержатели превратятся в собственников.
В конце августа 1995 г. президент подписал указ о залоговых аукционах. В декабре 1995 г. были проведены аукционы по продаже акций 12 предприятий. Фактическая сумма дохода федерального бюджета при продаже акций составила 5,1 трлн. руб.
В экономической литературе доминирует негативное отношение к залоговым аукционам. Позиции авторов сводятся к следующим мнениям. Во-первых, залоговые сделки носили внеэкономический характер, и дать им реальную экономическую оценку невозможно. В ходе них государственная собственность продавалась по крайне заниженной цене, без предпродажной подготовки предприятий. Во-вторых, сохранялось неопределенным «инвестиционное будущее» передаваемых в залог предприятий. В-третьих, эффективность залоговых сделок с точки зрения реальных инвестиций в производство была минимальной. В-четвертых, конкурсы проводились при отсутствии подлинной конкуренции и наличии заведомо определенных победителей. В-пятых, «рядовые» инвесторы от участия в залоговых аукционах были отстранены.
В результате залоговых аукционов пакеты акций ведущих российских предприятий (РАО «Норильский никель», Сиданко, ЮКОС) достались двум банкам — Менатепу и ОНЭКСИМ-банку. Судьба этих приватизационных сделок решалась не на экономическом, а на политическом уровне. Залоговые аукционы состоялись в декабре 1995 г. В истории российской приватизации это была последняя массовая продажа крупных производственных объектов.
Реформа собственности в России осуществлялась рекордно высокими темпами и в сжатые сроки. Такой скорости преобразований государственного сектора не знала ни одна страна с переходной экономикой. В ходе реформы собственности приоритетными были политические задачи, а не цели экономической эффективности. При этом либеральные экономисты подчеркивают, что основной задачей правительства реформаторов был «разрыв» с командно-административной системой и формирование основ новой рыночной экономики.
Реформа собственности в России проводилась при отсутствии широкой социальной базы. Бесплатную раздачу государственной собственности реформаторы мотивировали отсутствием у населения финансовых средств, необходимых для приобретения объектов собственности. Основная масса населения, в самом начале реформ потерявшая свои сбережения, принять участие в приватизации не смогла.
Формы и методы, которыми проводилась приватизация, способствовали криминализации российской экономики и росту в стране коррупции. Преступные группировки приняли активное участие в приватизации. На первых этапах разгосударствления около 35% капитала и 80% «голосующих» акций перешли в руки криминального мира. За годы реформ доля экономических преступлений в общем составе совершенных в РФ преступлений неизменно возрастала.
Из сборника “Приватизация в России и других странах СНГ”, под ред. академика В.А. Виноградова.
Как ваучерная приватизация изменила Россию
1 июля 1994 года в России закончилась знаменитая ваучерная приватизация. Народ-балагур талантливо окрестил ее «прихватизацией». Приватизация задумывалась как способ быстро и надежно создать слой ответственных собственников, активных предпринимателей. Вместо этого мы получили полную противоположность — монструозное государство Левиафана.
До основанья, а затем
Начиная рассказ о приватизации начала 1990-х, нам придется отойти на пару десятилетий назад. После удушения намечавшихся реформ советского премьера Алексея Косыгина, предполагавших дебюрократизацию производства, расширение хозяйственных прав предприятий, введение хозрасчета, постановку во главу угла таких параметров, как себестоимость, рентабельность, прибыль, к середине 1970-х годов советская экономика пришла в застойное состояние. Растущие цены на экспортируемую нефть и другое сырье убаюкивали дряхлеющих партийных вождей. В то же время, поскольку экономика была построена на командно-административном подходе и «уравниловке», не предусматривавших серьезные стимулы для работников, производительность труда была низкой. Фонды устаревали, качество продукции падало (так, к перестройке в области электроники Советский Союз отставал от Запада на 10-15 лет), рост в нересурсных отраслях сильно замедлился, нарастал товарный дефицит.
Во второй половине 1980-х и в начале 1990-х в рамках отдаленно рыночных реформ были приняты неслыханные для прежних социалистических порядков законы об индивидуальной трудовой деятельности, государственных предприятиях, о кооперации, о собственности. Но преобразования во многом свелись к тому, что директорский корпус освободился не только от диктата министерств, но и от ответственности за положение возглавляемых предприятий. «Рядом» с предприятием учреждался кооператив, который фактически принадлежал директорату. В кооператив переводилось наиболее рентабельное производство, прибыль от реализации продукции часто уходила в карман директора и его ближайшего окружения, а убытки списывались на предприятие, то есть фактически — на государство, ведь предприятие формально принадлежало ему. (Позже это назвали «спонтанной приватизацией»).
Полумеры, отказ Михаила Горбачева от введения частной собственности и полноценного рынка, шараханья генсека между программами рыночников Святослава Шаталина и Григория Явлинского и «государственниками» из команды премьера Николая Рыжкова, нелепые попытки объединить их закончились тем, что Советский Союз попросту обанкротился и его не стало. Тотальный дефицит продовольствия и промтоваров, резкий рост цен, талонная система, чудовищные очереди — вот горестная обыденность начала 1990-х.
Поэтому тем, кто помнит умирание и смерть СССР, не надо объяснять, почему российская власть провозгласила курс на приватизацию, исторически беспрецедентную по своим масштабам. Так называемая «малая приватизация» началась в Российской Федерации еще в 1990-91-м, с продажи на аукционах в частную собственность таких объектов, как ателье, столовые, кафе, рестораны, магазины. Но решить задачи коренного разгосударствления экономики, ее демонополизации путем распространения частной собственности и рыночной конкуренции и, на этой основе, привлечь отечественные и иностранные инвестиции, насытить бюджет этот шаг, конечно, не мог.
Чеки вместо счетов
Российская власть объявила о подготовке и проведении широкой «народной» приватизации. Еще в июле 1991 года, то есть до попытки путча ГКЧП и распада Советского Союза, были приняты законы РСФСР о приватизации государственных и муниципальных предприятий и об именных приватизационных счетах и вкладах. Планировалось, что, помимо сбережений населения, средств юридических лиц и заемных ресурсов, в процессе приватизации будут использованы специальные счета в Сбербанке, которые государство откроет на 150 млн граждан — безвозмездные, целевые, именные. Это означало, что условные деньги со счета в сумме 14 тыс. рублей человек мог потратить исключительно на приобретение акций. Принципиально, что покупательная способность счета не размывалась инфляцией, но в зависимости от нее должна была регулярно корректироваться стоимость акционируемых предприятий. Трудовые коллективы наделялись приоритетным правом приобретения акций своих предприятий (приватизация-то «народная»). Таким образом виделось разгосударствление и передача в частные руки госсобственности более чем на 2 триллиона рублей, 70% промышленных и аграрных фондов.
Тем не менее приватизация не началась ни в 1991-м, ни в первом полугодии 1992-го: законодательная власть воевала с исполнительной в лице правительства Бориса Ельцина и Егора Гайдара (сначала кабинет возглавил лично президент — чтобы защитить реформы своим еще не растраченным авторитетом, затем Гайдар стал и. о. председателя).
Столкнувшись с активным противодействием Верховного Совета, тогдашнего российского парламента, член правительства, председатель комитета по управлению государственным имуществом Анатолий Чубайс убедил Бориса Ельцина выпустить указ о проведении приватизации с использованием приватизационных чеков, ваучеров. Фундаментальная разница в том, что по указу, вышедшему 14 августа 1991 года, приватизационные чеки являлись «документом на предъявителя» и могли покупаться и продаваться без ограничений. Другими словами, по сравнению с приватизационным счетом ваучер перестал быть именным и целевым. Довод Чубайса: став собственниками, трудовые коллективы направят прибыль не на развитие производства, а на потребление — не был голословным, он подтверждался практикой квазисоциалистической Югославии Иосипа Броза Тито и советским опытом конца 1980-х.
Номинальная стоимость чека снижалась до 10 тыс. рублей, так как приватизировавшееся госимущество было оценено в 1,5 трлн рублей. Вводился сбор за получение чека в размере 25 рублей. Впрочем, его номинальная стоимость не имела никакого значения, кроме символического, реальная стоимость определялась конкретными условиями акционирования.
Указ, капитально менявший «стилистику» приватизации, не афишировался, в момент его выхода депутаты находились на каникулах, и, в соответствии с действовавшими тогда правилами, спустя две недели документ автоматически приобрел законную силу (впрочем, некоторые до сих убеждены что с формально-юридической точки зрения этот указ вообще ничтожен).
Вернувшись из отпусков, парламентарии выразили возмущение вероломством Ельцина и Чубайса, но отменять действие указа не стали. Из воспоминаний депутата того Верховного Совета Сергея Полозкова: «Кто то несколько раз звонил мне по телефону и просил зайти в комнату, где располагался представитель Госкомимущества в парламенте. Я несколько раз игнорировал эту просьбу, но потом послал своего помощника, хорошего молодого мальчишку, студента юриста из МГУ. Что же он выяснил? Оказывается, в этой комнате сидел представитель фонда по поддержке приватизации. Между ним и депутатом происходил следующий незамысловатый диалог:
— Вы приватизацию поддерживаете?
— Тогда получите и распишитесь.
И депутат получал премию в размере собственного оклада».
Возможно, этим и объясняется то, что с 1 октября 1992 года выдача населению приватизационных чеков, ваучеров, все-таки началась. По словам Сергея Полозкова, к осени 1993 года Верховный Совет подготовил поправки к закону и программе приватизации. Но в начале октября того же года Верховный Совет расстреляли из танков. По мнению, председателя Госдумы в 1996–2003 годах Геннадия Селезнева, ликвидация первого российского парламента была вызвана задачей осуществления именно ваучерной приватизации и предотвращения возврата к приватизационным счетам.
Приватизация в пользу «красных директоров»
Все шло к тому, что из «народной» чубайсовская приватизация превратилась в «элитную». Прежде всего стоит подчеркнуть, что вчерашние советские люди были почти поголовно экономически непросвещенными, а разъяснительная кампания от ошибок не спасала.
Сведения о предстоящих аукционах часто публиковалась «для проформы», а фактически утаивались. Зато газеты пестрели рекламой чековых инвестиционных фондов (ЧИФов), которые обещали немедленную и огромную прибыль. Население, привычно полагавшее, что «в газетах врать не будут», охотно несло свои ваучеры в ЧИФы. В действительности лишь около 140 из них старались выполнить обязательства, данные пайщикам, и начисляли дивиденды, остальные сотни фондов оказались «пылесосами», которые затем растворились вместе с десятками миллионов чеков. Эти ваучеры достались стоявшим за ширмами ЧИФов «красным директорам», чиновникам, которые по должности организовывали и контролировали процесс приватизации (у нас ведь, по Жванецкому, что «охраняешь, то и имеешь») и криминалитету, Одновременно средства населения полноводной рекой текли в финансовые «пирамиды» — МММ, «Хопер-Инвест», «Русский дом Селенга», «Тибет» и другие подобные. Потери населения исчислялись миллиардами долларов (у идеологов и организаторов приватизации иное мнение: поскольку ваучеры достались гражданам фактически бесплатно, они в худшем для себя случае не потеряли ничего).
К этому нужно добавить, что население позднего СССР накопило огромные суммы — в совокупности 10 триллионов советских рублей. Григорий Явлинский убежден: «Если бы была реализована предложенная нами программа приватизации, тогда к традиционным товарам — костюмам, колбасе — добавились бы другие товары — магазины, парикмахерские, земля, грузовики, все, что является малой и средней приватизацией. Появился бы средний класс, и никто бы не считал себя обманутым». Но в январе 1991 года еще советское правительство Валентина Павлова при одобрении Горбачева провело конфискационную денежную реформу, в результате внезапной и моментальной замены купюр при одновременной заморозке банковских вкладов и троекратном увеличении цен население потеряло 14 млрд рублей. Масштабное изъятие средств продолжилось в 1992-93 годах, в связи с отпуском цен и последовавшей гиперинфляцией, доходившей до 2500%, а затем, летом 1993-го, в ходе обмена советских денежных знаков на российские.
Таким образом, огромное число обездоленных граждан было вынуждено банально продать свои ваучеры скупщикам, которые стояли тогда на каждом углу. При этом чеки стремительно дешевели, к концу 1993 года, то есть через год после начала приватизации, за ваучер давали всего несколько пачек стирального порошка, упаковок гречки или пару-тройку бутылок водки.
Бедственным положением людей пользовались «красные директора» (собственно, команда Чубайса и не скрывала, что проводила приватизацию в первую очередь в их интересах — будущих «ответственных собственников»). Намеренно задерживая зарплаты, привлекая криминалитет и угрожая «разборками», подтасовывая результаты голосований, они принуждали свои трудовые коллективы расставаться с ваучерами и акциями со значительным «дисконтом». Массированной скупке способствовала обширная рублевая эмиссия: в 1992-93 годах Центробанк, возглавляемый Виктором Геращенко, увеличил денежную массу на порядки. При этом предприятия, в том числе нефтедобывающие, металлургические, трубопроводные, шахты, морские пароходства, «уходили с молотка» без учета бушевавшей тогда инфляции, то есть недооцененными как минимум в десятки раз. Соответственно, недополучал и бюджет.
Из интервью Владимира Полеванова, сменившего Анатолия Чубайса на посту председателя Госкомимущества: «Пятьсот крупнейших предприятий России с реальной стоимостью не менее 200 млрд долларов к концу 1994-го ушли в частные руки всего за 7,2 млрд. Лихорадочная приватизация била и по национальной безопасности России. Запад прибирал к рукам оборонные предприятия. Это подтвердили материалы силовых ведомств, которые я запросил через две недели после назначения. Например, подставная российская фирма на средства гражданина США Джонатана Хэя, связанного с ЦРУ, приобрела около 30% акций Московского электродного завода НИИ „Графит“, производящего стратегический графит для военного ракетостроения. И научно-исследовательский институт под давлением американцев отказался принять заказ Военно-космических сил России. Один секретный институт создал уникальную, стопроцентно эффективную технологию противоракетной обороны на основе плазменных зарядов. Но какая-то „светлая“ голова решила приватизировать его помещения и отдать под склады для импортных напитков и сигарет. Подобная участь постигла и ряд других оборонных институтов, предприятий». Через два с половиной месяца после назначения Полеванов был отправлен в отставку.
За что боролись
Какими оказались итоги ваучерной приватизации? К 1 июля 1994 года было разгосударствлено две трети предприятий, создано свыше 20 тыс. акционерных обществ. В 1995 году они произвели 70% ВВП.
Однако плодами приватизации воспользовались в основном «красные директора», чиновники (так, Виктор Черномырдин, сменивший Егора Гайдара на посту премьера, пролоббировал акционирование Газпрома, а бывший первый замминистра нефтяной и газовой промышленности СССР Вагит Алекперов основал и возглавил компанию «ЛУКойл») и криминалитет. При этом приватизированные предприятия зачастую уничтожались: оборудование продавалось как лом, заводы превращались в склады, работников сокращали, налаженные в советское время хозяйственные связи разрушались.
Что касается «простых граждан», то подавляющее большинство не получило от приватизации практически ничего. Кто-то продал свой ваучер перекупщикам, кто-то стал жертвой ЧИФов и финансовых «пирамид», кто-то оставил ваучер на память или подарил, некоторые вообще не помнят, как поступили. И лишь порядка 15% населения стали акционерами, но и это не гарантировало получения дивидендов: мелких собственников «кидали», проводя реорганизацию юридических лиц и размывая их доли собственности.
Со временем выжившие предприятия нашли настоящих хозяев, влились в крупные холдинги, стали успешными. Но «осадок остался». «Изнасилованный» реформами российский народ разуверился в либерализме и либералах и в конце концов выбрал «сильную руку» президента-чекиста. Ваучерная приватизация не привела к образованию массового российского среднего класса, скорее наоборот — загубила его зачатки. Как и зародыш сильного парламентаризма. Произошла значительная деиндустриализация страны. Падение объема национального производства, продолжавшееся до 1996 года включительно, составило до 14,5%. Власть и бизнес пристрастились к криминальному стилю мышления и поведения. Расцвела и стала нормой коррупция. Борьба за собственность приводила не только к мошенничеству и рейдерским захватам, но и к повсеместным убийствам. Сложилась немногочисленная, но влиятельнейшая группа олигархов, слившихся с властью и осуществлявших ее. В народном сознании закрепился отрицательный образ предпринимателя — циника, обманщика, преступника. Иностранные инвестиции так и не пришли: зарубежные бизнесмены опасались российского «дикого капитализма». Более того, под предлогом приватизации ликвидировались производства, составлявшие конкуренцию иностранным производителям, процветал технологический шпионаж.
Спустя время приватизация получила осуждение Государственной думы и Счетной палаты. Академик РАН Олег Богомолов рассказывал: «В ту пору, когда все начиналось, члены нашей академии, экономисты, совместно с американскими коллегами подписывали на имя президентов (сначала Ельцина, потом Путина) обращения с предложением коренной коррекции всех этих реформ, чтобы спасти экономику. Но на это все наплевали. Никто на наши предложения не обратил внимания. Даже ответов не было, хотя стояли подписи крупнейших мировых экономистов».
Рискну предположить почему. Безнравственные, по сути, процедуры и результаты ваучерной приватизации выгодны текущей власти, оформившейся на волне ельцинско-гайдаровско-чубайсовского «либерализма». Прежде всесильные «олигархи» превратились в испуганных и покорных угодников Кремля. Страна — в услужении «вертикали» нового поколения обнаглевшей бюрократии и «правоохранителей». Экономические и политические порядки носят феодально-мафиозный характер: многоликая, но монолитная в главном, объединяющем интересе власть, присвоив ренту от эксплуатации «национальных богатств», обезопасила себя от беднеющего народа заслоном прикормленных силовиков и пропагандистов, ее могущество непоколебимо. Предприниматели — в страхе: за кем придут в следующий раз? Гражданские свободы систематически подавляются. Экономика снова огосударствлена, монополизирована и хиреет. А население, исковерканное госпатернализмом и ответным иждивенчеством, мечтает о воскрешении Советского Союза и Сталина — что и требуется для пролонгации режима, в крайнем для него сценарии.
Известны слова Бориса Ельцина: «Сделать реформу необратимой — такую цель я ставил перед собой». «Нам приходилось выбирать между бандитским коммунизмом и бандитским капитализмом», — признался как-то Анатолий Чубайс. Бумеранг истории эти оправдания сносит под корень.
Автор — журналист, обозреватель Znak.com.
Публикации рубрики «Мнение» выражают личную точку зрения их авторов.
Кто придумал приватизацию в России: как это было
Приватизация 1991-1997 годов стала логическим завершением выхода России на новый путь развития – рыночную экономику. Разгосударствлению подлежало все недвижимое имущество (предприятия, жилье), природные ресурсы, земля. По сути приватизация является передачей бывшей госсобственности в руки частных владельцев (как вариант – коллективов).
Порочный круг социалистического хозяйствования и управления, когда всё принадлежит всем и никто конкретно в результате не заинтересован, привел к катастрофическому состоянию экономики. Развал СССР в 1991 добавил масла в огонь. Старая правовая база уже не соответствовала требованиям действительности. Новая фактически не была сформирована.
В таких условиях передача государственной собственности частникам имела решающее значение. Ставка делалась на то, что новые владельцы будут кровно заинтересованы в прибыльности предприятий и смогут наладить разрушенное за годы советской власти производство. Но именно из-за отсутствия четкой правовой базы благое начинание пошло по ложному пути и превратилось в настоящее разворовывание богатств страны.
Ваучерная приватизация
Управление ходом приватизации традиционно связывают с именами двух людей: Анатолия Чубайса и Егора Гайдара. Первый – председатель Госкомимущества РСФСР и один из авторов новой экономической реформы. Второй – заместитель главы правительства по экономическим вопросам и главный идеолог приватизации.
По их предложению было решено провести процесс разгосударствления путем распространения среди населения приватизационных ваучеров (чеков) гособразца. По задумке идеологов реформы 1 ваучер равнялся 10-ти тысячам дененоминированных рублей. Выдача ваучеров была попыткой как-то урегулировать ход приватизации при отсутствии адекватной правовой базы.
Стоимость всего имущества была условно поделена на общее число граждан страны. 1 ваучер и обозначал долю, которой владел каждый отдельно взятый россиянин. По замыслу держатели ваучеров после окончания приватизации должны были получать некий процент прибыли от суммарных доходов предприятия, долей которого они владели.
Что происходило на самом деле
Ход приватизации теоретически регулировался двумя главными правовыми актами. Один из них был издан по инициативе лично президента Ельцина. Но на деле эти законы не действовали. Приватизация производилась огромной коррумпированной «машиной». Проценты и доли участников подтасовывались. В одних случаях предприятия силой захватывались их директорами. В других – в ход шли взятки чиновникам, которые должны были регулировать процесс и следить за соблюдением законов.
Ваучеры, которые были розданы населению, фактически мало что стоили. 2 ваучера в 90-ые годы меняли на одну бутылку водки или пару килограмм гречки. Простые россияне не знали, как поступать с этими документами, поэтому нередко просто выменивали их на еду. Ваучеры пачками скупались спекулянтами всех мастей, и в результате основная часть населения страны в приватизации вообще никак не участвовала.
Ценнейшая госсобственность почти «раздаривалась» тем, кто имел связи в Госкомимуществе и подчиненных организациях. В ходу была такая схема: реальная стоимость предприятия искусственно занижалась, после чего на залоговом аукционе оно продавалось за бесценок заинтересованному лицу. Особенно часто это практиковалось в отношении крупных объектов типа морских пароходств, заводов черных и цветных металлов, предприятий по добыче нефти и пр.
Результаты
Всего за весь период приватизации (процесс длился вплоть до 2006 года) было приватизировано более 120 тысяч бывших государственных предприятий. За эту ценность в казну государства поступило около 17 млрд долларов, что равнялось 505 млрд рублей по курсу 1 доллар = 30 рублей. 2/3 этой собственности было приватизировано в 1992-1997 годах. За нее государство выручило только 90 млн рублей с учетом буйствовавшей тогда гиперинфляции.
Благодаря варварской приватизации более 70% государственной собственности было продано за бесценок и переделено между «приближенными». Сейчас она приносит новым владельцам огромные доходы. На этой основе и сформировался процветающий тогда и сейчас класс олигархов. Другим негативным последствием безграмотной приватизации стал резкий спад производства и новый кризис в экономике.
В 90-ые годы много потеряло не только государство в общем, но и каждый россиянин в частности. Почти 80% населения не получило ни копейки за свою часть бывшей государственной собственности. Многие российские граждане считают приватизацию нечестной и готовы к пересмотру ее результатов.
Поделиться:
да правильно написано нужен ЛЕНИНСКАЯ РЕВОЛЮЦИЯ без этого мы не сможем -смотрите Яндекс только -это ваша свободная слова- кругом обманутые кругом киоски с деньгами все это народу наручник на руки -А ПУТИН ЭТО ЗНАЕТ -ДА НЕТ -У НЕГО ДРУГИЕ ДЕЛА -ЧУБАЙСА ПОКА НЕ УБЕРЕМ ИЛИ НЕ УМРЕТ МИРА НЕ БУДЕТ -ПОТОМУ ЧТО СЛОВА КУПЦА ДАНА не трогать ни когда
Сейчас со времен приватизации ничего не изменилось для народа в лучшую сторону как грабили страну так и продолжают грабить властям наплевать на народ они живут своей сытой жизнью а нищета это удел рабов-народа а народ молчит боится этой власти так как конституцию и основные законы подмяла под себя и нет просвета и будущего у народа!
Попробуем на приватизацию посмотреть объективно.
«Порочный круг социалистического хозяйствования и управления, когда всё принадлежит
всем и никто конкретно в результате не заинтересован, привел к катастрофическому
состоянию экономики.» Все принадлежало государству а не всем и конкретно тем, кто
управлял государством, причем неограниченно распоряжался всеми ресурсами страны.
По сути был государственно-монополистический капитализм возглавляемый диктатором или
кучкой высокопоставленных чиновников. В России, на тот момент не было столь сильной
и одержимой властью личности, которая бы смогла сосредоточить всю полноту власти в своих руках и
разделаться с возможными соперниками или претендентами на высшую власть. По этому,
высшие чины государства и решили грабануть национальное достояния страны,
воспользовавшись удобным для этого моментом так, как им этого хотелось с максимальной
для себя выгодой.
«Но именно из-за отсутствия четкой правовой базы благое начинание пошло по ложному
пути и превратилось в настоящее разворовывание богатств страны». Именно для личного
присвоения и не создавалась четкая правовая база, что бы пошло так, как хотелось
чиновникам, партократам и мошенникам.
До революции 1917 г. у рабочего класса были только руки, так и после переворота
остались только руки и лозунги в которых все заводы и фабрики принадлежат рабочим.
И после реформы 1990 гг. рабочий класс остался ни с чем. Крестьянам достались
земельные участки, которые в большинстве своем отжали высокие чиновники и
сформировавшийся класс мошенников.
Любое государство мыслит своими критериями- здесь нет хороших и плохих . Только холодный расчёт — и не важно какими потерями. Вы жаждете справедливости? Значит ВЫ утописты! Зачитывайтесь произведением МОРА «ГОРОД СОЛНЦА» , мне больше добавить нечего….
Моя семья из 4-х человек кроме всяких инвест фондов не имела возможность вложить ваучеры в газ-пром, только через инвест фонды. Это было сделано преднамеренно, с целью обесценивания таких векселей. Ни в одну крупную организацию не возможно было вложить такие ценные бумаги по объявленной стоимости. Однако по всем канонам права государство должно нести полную ответственность и признать не действительность такой приватизации, с компенсацией населению всех убытков или конфискации всего полученного от приватизации у лиц совершивших мошеннические действия, с последующим обращением похищенного в доход государства.-Однако как стало понятно со слов В.В.Путина, что это не произойдет пока он у власти.
«Порочный круг социалистического хозяйствования и управления, когда всё принадлежит всем и никто конкретно в результате не заинтересован, привел к катастрофическому состоянию экономики.» Это сейчас в России экономика в катастрофическом состоянии — её попросту нет!, а вот как раз в СССР та самая экономика была на должном уровне, пусть и отставала от экономики САСШ и Европы, но до такого нынешнего кошмарного уродства никогда не опускалась
Загрузка...